Потерлась щекой о щеку благоверного – ничего. Странно. Ласкаюсь, а он – ноль внимания. Наконец супруг, будто нехотя, обнял, но поцелуй не вернул. Ладно, я упорная, добьюсь своего. Помиримся, заживем.
Заверяла, что Хендрик дороже академии.
– Ты не думай, я бросить могу, но разве приятно, когда рядом дурочка? Вот и хочу до тебя дотянуться, помогать во всем. Хочешь, задания на дом возьму, только на сессию в Вышград уеду?
Зависла над его лицом, слегка приоткрыв губы, – трюк беспроигрышный. Только Хендрик напрягся, отвернулся и сел.
– Агния, чайник поставь, – попросил он, – потом поговорим.
Почуяв неладное, спросила в лоб:
– У тебя кто-то есть? Я письмо странное получила. Вот.
Протянула мужу смятый листок бумаги и, внимательно следя за выражением любимого лица, с надеждой спросила:
– Это не ты писал, верно?
– Не я, – подтвердил Хендрик и метким ударом отправил письмо в корзину для растопки.
На радостях повисла у него на шее, но муж отпихнул и встал.
– Значит, Франка подсуетилась, – угрюмо пробормотал он, расхаживая по спальне, будто зверь по клетке. Растерянная, наблюдала за ним с кровати. – Я не просил, но так даже лучше: ты все знаешь. Только Франка не беременна. Пока, – Хендрик выделил голосом последнее слово.
Сердце сжалось. Вмиг пересохшими губами с трудом выдавила:
– Что знаю? И кто такая Франка?
– Франка – моя будущая жена, – раздалось громом посреди ясного неба. – Я с тобой развожусь. Ошибся в молодости, теперь пожалел, – Хендрик махнул рукой, покосился на меня, а потом продолжил: – Я не тороплюсь, документы пока не подавал, никому не говорил. Нехорошо за твоей спиной. Спасибо за все, но…
– Но я тебе теперь не нужна? – договорила за супруга. Губы дрожали от еле сдерживаемой горькой обиды. – Хендрик, посмотри мне в глаза и скажи, что ты мстишь. Дело в академии, а та женщина – всего лишь одна из подавальщиц, которых ты сажал на колени. Думаешь, я слепая, не видела?
Невольно перешла на крик – визгливый, как у базарной торговки.
Может, если бы приехала раньше?.. Только отчего ничего прежде не говорил, отчего весной шептал нежные слова, если вдруг решил выгнать?
Муж нахмурился и потребовал не устраивать сцен.
– Да чего ты за брак цепляешься, можно подумать, ты меня любишь?! Пропадаешь невесть где, мужа не слушаешь, только деньги мои тратишь. Живи теперь одна, раз такая умная и самостоятельная.
– Хендрик, остынь, одумайся! – кинулась к Хендрику и замерла с вытянутыми в мольбе руками. – Понимаю, – в глазах стояли слезы, – тебе тяжело без женщины, но зачем говорить, с кем ты спишь? Мы же… Ты же… Мы же любим друг друга!