Она уже оторвала из внутреннего кармана ярлычок химчистки, но пакет оставила, потому что папе так нравилось.
Телефон пиликнул. Она достала его из кармана. Пришло сообщение от Зофии.
«С днем рождения, kochanie».
Она улыбнулась. Зофия всегда использовала польские слова. «Kochanie» означало «дорогая» или «детка». Зофия была очень ласковой.
Петра выключила утюг. В заднем кармане ее брюк лежало сорок фунтов — подарок от папы. Еще она с нетерпением ждала подарков от Тины и Зофии. Тина сказала, что ее мама, миссис Пойнтер, тоже подготовила для нее небольшой сюрприз. Петра пойдет к ним на ужин и останется с ночевкой, как только переоденется.
В гостиную вошел отец в черных брюках и белой майке. Он подпевал песне, которая все еще играла из его спальни. Поднял кулаки к груди и задвигал ими в такт. Затем закрыл глаза и стал пританцовывать, будто находился на дискотеке. Петра покачала головой. Он обладал хорошим чувством ритма — тут не поспоришь, но его движения были ужасно старомодными.
Песня закончилась, и он открыл глаза. Продел новый кожаный ремень в шлевки брюк, и Петра протянула ему отутюженную, еще теплую рубашку. Отец засунул руки в рукава и начал застегиваться. Все это время он что-то напевал. Девочка сняла со спинки дивана галстук и передала ему.
— Умница, Петра, — похвалил он, забрал его и накинул на шею. — Хочешь, подвезу к подруге? Могу поехать той дорогой.
Девочка покачала головой, пока он сосредоточенно завязывал галстук, узел оставил ослабленным, как делали многие ребята в школе. Затем надел пиджак и отряхнулся.
— Как выгляжу? — спросил он.
— Хорошо. Кого забираешь?
— Нового клиента, мистера Константина. Неофициально, так что без налогов. Знакомый порекомендовал меня ему. Я встречаю клиента в Хитроу, а потом он хочет, чтобы я повозил его по некоторым местам Уэст-Энда.
— Как шофер?
— Типа того. Это может стать постоянным заработком. На банковском счету появится немного наличных. Все лучше, чем день ото дня просто возить людей в больницу! У тебя все будет нормально? У подруги? Я до утра.
— Конечно.
Он взял со стола телефон.
— Послушай.
Зазвучал рингтон — заставка к телевизионной программе. Петра улыбнулась. Папа всегда устанавливал новые рингтоны и давал ей послушать.
— Крутой, правда?
— Ничего так, — ответила она, закатывая глаза. Никто больше не говорил «крутой».
Он убрал телефон в карман пиджака и уже был готов уйти. Но вдруг замешкался и повернулся к Петре:
— У нас же все хорошо? У тебя и меня? После того вечера. Никаких обид?
Петра нахмурилась. Посмотрела на гладильную доску. Чехол растянулся, и в некоторых местах проглядывал тонкий поролон. Им давно пора было купить новую, но руки все как-то не доходили.