Кроме того, у моего одра сидела дочь, которая читала мне вслух результаты матчей и стихи. Математические выкладки того и другого я не понимал, но голос Фионы как-то приглушал боль. А может, и таблетки.
Я чувствовал, как между Лемом и моей маленькой девочкой происходило нечто страстное. От этой мысли мне становилось радостно. Мне нравилось представлять их в дальних комнатах, где они делились своими секретами, хвастались родинками, скакали в свое душевное юное будущее. Дом Уильяма был огромен, так что я никогда в тех комнатах не был. По большей части я был прикован к постели или, когда румянец позволял, на кресле-каталке подъезжал к столу, где мог посидеть с ними пару минут, изображая восторг от еды.
Я умирал красиво: в зеркале наблюдалось некое предсмертное сияние, будто бы специально для телевидения. Я был готов осветить землю любовью и прощением и умереть с широкой и мудрой улыбкой на лице. Ангелы в рабочих свитерочках вознесут мою душу к райским кущам. Возможно, душа моя при случае вернется, потрясет всю мою семью, и та изменится к лучшему. Я разобью вазу или сожгу занавеску, и Фиона поймет, наконец, что никотин вызывает физиологическую зависимость, а секс с футбольным тренером может иметь неприятные последствия.
Пихая ложечку с бульоном мне сквозь стиснутые зубы, Мариса решила сообщить, что Фиона, по ее мнению, перестала быть отчужденной.
— Она расцветает, — сказала Мариса.
— Она выросла, — сказал я.
— Лем кажется приличным мальчиком.
— У него доброе сердце.
— Хотя он странноватый, — сказала Мариса. — Он принимает наркотики?
— Как правило, — сказал я.
— Но люди, наверное, могут измениться.
— А я?
— Что ты?
— Изменился?
— Я вижу это гиперболой, — сказала Мариса. — Такая траектория.
— Правда?
— Может, и нет, — сказала Мариса. — Но иногда все дело в том, как ты преобразуешь людей вокруг себя. Кому-то когда-то приходится быть посланником.
— Это я?
— Нет, — сказала Мариса.
— Кто же я тогда?
— Ты Стив.
— Я отказываюсь, — сказал я. — А жизнь как раз отказывается от меня.
— Может, это не отказ, Стив, — сказала Мариса. — Может, есть некая высшая сила, и у нее, или у него, или у этого есть на твой счет планы.
— Ты сама в это веришь?
— Нет, — ответила Мариса.
— Ван Винки, — позвал Лем от дверей.
— Крага, — ответил я.
Лем присел рядом и потрепал меня по подбородку.
— Я просто хочу сказать: что бы ни случилось, я позабочусь о Фионе. Не хочу, чтоб ты о ней беспокоился.
— Мы знаем, что должно случиться.
— Так или иначе, — сказал Лем.
— Ладно, — ответил я, — так или иначе.
— Морфия хочешь?
— Да нет, нормально.