— Тогда не против, если я сам поставлюсь? — спросил Лем. — Стресс, понимаешь? Отец моей девчонки умирает.
— Ладно, — сказал я, — и мне тогда заряди.
Время от времени навестить меня заявлялись Философ и Механик. Промежуточная поддержка, как назвал это Механик.
Организация отбытия, сказал Философ.
После последнего медосмотра прошло почти два года.
— Помнишь, когда мы продиагностировали тебя в первый раз? — спросил Философ.
— Конечно.
— Дни зеленой юности.
Это было время благодарственных подношений, воспоминаний, прощаний, пожеланий удачи.
Уильям Удовлетворитель жаждал отпущения грехов.
— То, что произошло между нами с Марисой, — мы знаем, как много боли мы тебе причинили. Очень трагично, когда счастье одних причиняет другим страдания.
— Все нормально.
— Мы счастливы, — сказал он.
— Я знаю.
— Но тебе от этого больно.
— Да, больно.
— Вот-вот, — сказал он, — я просто хотел удостовериться.
Философ и Механик сказали, что это может произойти в любой день. Нет никакой возможности рассчитать. По их расчетам выходило, что никаких расчетов быть не может. А я — я был в прекрасном настроении, боль медленно угасала, в венах — новые ощущения, где-то в глубине ползала жизнь. Люди будут разочарованы. Я начал понемножку трепетать ресницами, оттачивать ослабшую хватку, бормотать загадочные фразы, перемешанные с обрывками моей крошечной истории: детский лепет в духе бреда Голландца Шульца[28] и бойни в гнездах на березах.
— Кадахи, — говорил я, — не жги их, они же бабочки!.. Кто здесь штурман? Я штурман. Я раздатчик закуски. Я ваша закусочная мамочка… Некоторые компании делают мощные компьютеры, мы делаем мощных людей… Возможно, самый превалирующий троп в противопожарной литературе — это понятие зоны перегруппировки. Скопления семей в местах, достаточно дистанцированных от крупных очагов возгораний для предотвращения опадения или обугливания способности к формированию и восприятию идеи семейной жизни… В дни безбрежных просторов можно получить безбрежные просторы. Одно радио равно всему радио нации. Я слышал хихиканье липучки «Велкро». Грейпфрутовые мозги Нэпертона, мое малолетство. Подлинное ничтожество. Рени, Рени, мой ручеек…
— Уже недолго осталось, — сообщил Механик.
— Это все что — прикол такой?
Фиона тихонько спела мне нашу муравьедскую песенку:
Муравьед,
Любезный Муравьед,
Как выглядишь ты,
У меня представления нет.
Я знаю, твой нос
Сосет, как насос,
А помимо того —
Лишь определенные культурные ассоциации
На самом деле это больше напоминало мелодекламацию.
— Папочка? — сказала Фиона.
— Да, милая?
— Помнишь, когда я по-настоящему серьезно заболела, ты бегал по улицам со мной на руках?