Хоай Тяу подал знак, и все бойцы направились к выходу из дому. По-прежнему в огне пожара рвались снаряды на складах боеприпасов. После сильных взрывов небо распарывали сполохи огня, освещая на мгновение и так достаточно освещенную территорию базы. Хоай Тяу посмотрел на часы: было четыре часа тридцать минут. Наступил новый декабрьский день.
Уже проходя через последнюю комнату, Хоай Тяу увидел приближающихся к дому солдат в пестрой форме марионеточной армии. Резким движением он выхватил пистолет, но чей-то громкий голос остановил его:
— Хоай Тяу! Не стреляй, здесь свои!
При вспышке взрыва Хоай Тяу разглядел лицо кричавшего:
— Дить! — радостно воскликнул он, направляясь навстречу своему другу.
— Где Шау Ван? — спросил Дить.
Хоай Тяу широко и радостно улыбнулся, взял Дитя за руку и потащил в спальню:
— Иди полюбуйся. Он там!
Дить тоже внимательно посмотрел на валявшийся в луже крови труп Шау Вана и кивнул:
— Это он! — Повернувшись к Хоай Тяу, он несколько секунд очень странно смотрел на него, потом порывисто схватил горячую руку Хоай Тяу и быстро заговорил: — Хоай Тяу, идем скорее за мной! Там твоя мать!
Сердце Хоай Тяу сильно забилось. Наконец-то состоится встреча, к которой он стремился всей душой восемь долгих лет!
Дить не выпускал его руку и все время торопил, тянул его во двор, непрерывно повторяя:
— Быстрей, быстрей, а то можем опоздать!
Друзья бегом выскочили во двор, к росшим совсем рядом персиковым деревьям. В подрагивающем свете далекого пожара Хоай Тяу увидел стоявшего на коленях еще одного человека в форме сайгонской армии, который поддерживал двумя руками голову лежавшей навзничь седой женщины. Страшное предчувствие словно тисками сдавило сердце.
— Хоай Тяу! — донесся до него голос Дитя. — Охранники Шау Вана…
Как будто тяжелый молот опустился вдруг на голову Хоай Тяу, парализовал руки и ноги. Он упал на колени рядом с чуть дышавшей матерью:
— Мама, мамочка, ты слышишь меня? Это я, Хоай Тяу, я вернулся к тебе!
Тьем, который стоял на коленях, поднялся и, отступив на несколько шагов, сказал удрученно:
— Кажется, все, она уходит.
Хоай Тяу, уже не сдерживая слез, обнял мать, приподнял над землей и долго смотрел в ее родное, до боли знакомое лицо, шепча в отчаянии:
— Мама, мамочка! Сын вернулся к тебе! Я здесь, с тобой. Очнись, мама! Открой глаза, и ты увидишь своего сына!
Раздался тихий стон. Матушка Дэм постепенно приходила в себя. Сначала дрогнули веки, потом медленно, с большим трудом открылись глаза и остановились на лице человека, державшего ее в объятиях. Вдруг она вся напряглась, сделала попытку поднять руки, чтобы обнять сына.