Просидев рядом с Тамерланом лишь четверть часа, Верка интуитивно уже почувствовала, даже точно поняла, что с этим сильным, нужным и опытным «таежным волком» у нее никогда не будет доверительных отношений. От него как бы шла волна холода, создающая вокруг какую-то зону дискомфорта. Впрочем, так, видимо, казалось только ей, поскольку начальник отряда глядел на Тамерлана чуть ли не с умилением, да и у остальных геологов, судя по всему, он вызывал если не симпатию, то точно уж уважение.
Верка тоже сразу не понравилась Тамерлану, и это было его обычной реакцией на любое новое лицо, появлявшееся рядом, тем более женское. «Ишь, соплячка, фальшивой улыбкой осчастливила… Знала бы, с кем рядом сидишь, в штаны бы наклала! И этот тоже распелся, начальничек, воспитателя-наставника нашел…»
Действительно, знала бы… Ведь даже Верке, при всей ее возникшей антипатии к Тамерлану, не говоря уж об остальных пассажирах спецрейса, и в голову не могло прийти, что за исчадие ада сидит рядом с ними в вертолете.
Валерке, естественно, Тамерлан тоже не понравился сначала своей угрюмостью, а потом тем, с каким пренебрежением он среагировал на попытку протянуть ему руку. «Да видали мы таких козлов! Представителя высшей касты из себя корчит, а в бане, наверно, полгода не был…» – Валерка с деланым безразличием хмыкнул и отвернулся к окну. Но настроение, заметно посветлевшее перед вылетом в поле, радостное предвкушение встречи с тайгой и горами Тамерлан ему заметно испортил. И снова потихоньку стали наплывать воспоминания о ней…
Валерка проснулся в ту ночь от какого-то грохота. Машинально вскинул руку к выключателю и несколько секунд щурился от яркого света, ничего не понимая. Потом обвел взглядом комнату и, упершись им в неизвестно откуда взявшийся светлый прямоугольник на обоях, не сразу, но сообразил. Перевел взгляд на письменный стол: да, на нем лежал сорвавшийся со стены портрет. Портрет Марины Влади.
Валерка откинул одеяло, шагнул к столу. Взял портрет, хотел было повесить на место, но оказалось, что тот не просто упал – лопнула нитка, на которой висел. «Немудрено, – подумал Валерка, – за столько лет могла и не выдержать…» Он поставил портрет на стопку книг, прислонив к стене. Поправляя опрокинутую карандашницу и собирая разлетевшиеся из нее ручки, обратил внимание на свою гордость – старинный металлический календарь. Он был «вечным», то есть показывал тот день, месяц и год, который на нем устанавливали. Для этого надо было лишь крутануть нужное количество раз центральную вращающуюся часть. Так вот, на календаре стояло 29 апреля, хотя сейчас было самое начало 26-го. «Видно, портрет ударил и повернул», – решил Валерка и переставил число назад.