Костя с размаху бросился на кровать, чертыхнулся, вытаскивая из-под себя хрустнувший пульт, вскочил, готовый запустить ни в чем не повинным прибором в стену, и остановился, поняв, что впервые за пять дней дал волю нервам. Этого допускать не стоило, и парень усилием воли заставил себя успокоиться.
Костя решил проверить содержимое ящиков письменного стола на предмет того, что может помочь во время побега. В том, что он попытается бежать, Костя не сомневался. Жаль только, нож не удалось стибрить. Домоправительница слишком внимательно смотрела…
Ящики были пусты, только в одном оказался забытый кем-то «Караван истории». Костя этот журнал любил, найденный в столе номер прежде не читал и, обрадовавшись, снова завалился на койку. Рефлексировать и заниматься самокопанием, а также распускать нюни парень приучен не был, а поэтому решил выждать время и хорошо отдохнуть, а возможно, и поспать перед наступлением ночи. В это время суток, как известно, бежать из-под охраны удобнее, нежели днем. Через полчаса он уже сладко посапывал, уронив на пол журнал с недочитанной статьей о каком-то незнакомом революционере, просидевшем в Шлиссельбурге чуть ли не четверть века.
…А в это время в криминальном мире столицы разразилась самая настоящая война. Авторитетный бандит по кличке Коррида в отличном расположении духа в девять утра вышел от своей любовницы, для которой снял квартиру в Люблино, сел в роскошный «шевроле», повернул ключ зажигания и взлетел. Не очень высоко, метра на полтора, не больше. Но этого хватило для того, чтобы его хоронили в закрытом гробу. Там же, на Люблинском кладбище.
Гриша Готланд, носивший почетное «погоняло» Крыша, имел странную привычку иногда забивать козла с пенсионерами во дворе своей многоэтажки. В субботу, сняв навар с нескольких бизнесменов на контролируемом его бригадой рынке и разомлев от весеннего солнца, он решил присоединиться к небольшой группе стариков, которые совмещали приятное с приятным — потихоньку от своих старух разливали по стаканам бормотуху и азартно стучали костяшками домино по железному столу. Поскольку Гриша всегда приходил не пустым, его встретили радостными восклицаниями и подвинулись на лавке. Не успел он рубануть шестерочным дуплем, как в правый висок стукнула пуля, выпущенная из снайперской винтовки. Эта же пуля, вылетев слева, задела сидевшего рядом пенсионера, оцарапав ему лоб. На похороны Гриши пришли все соседи — он считался в доме весьма положительным жильцом.
Гитлер — так на зоне обозвали удивительно похожего на фюрера головореза из солнцевских, — несмотря на то что владел полдесятком фирм, не чурался и черновой работы. Он любил тряхнуть стариной и, ностальгируя по прошлому, частенько пускал в ход паяльники и утюги, само собой используя их далеко не по прямому назначению. Авторитеты, в круг которых он входил, не видели в этом невинном развлечении ничего предосудительного. Гитлер делал хорошие взносы в «общак», а за это ему многое прощалось. И похороны ему устроили по высшему разряду. Только вот спецу, который практически из ничего лепил покойнику лицо, пришлось не сладко. Кто-то с двух метров выпустил в «фюрера» заряд картечи.