За первую неделю марта в Москве полегли семеро видных бандитов. За вторую — столько же, только рангом повыше. Этих мочили более изобретательно, применяя даже спецсредства типа широко известной по детективным романам но мало кем виденной «стрелки» — авторучки, стреляющей отравленными иглами.
Но подлинный беспредел начался на третью неделю. Кто-то замахнулся на святая святых — хранителя «общака». Его, правда, убрать не смогли: вовремя прикрыл охранник, который и получил пулю. Вот тогда-то московская криминальная общественность и забила тревогу. Последней каплей стало изящно задуманное и проведенное убийство коронованного вора Бориса Алмазова, которого, чтобы почтить заслуги, но не пугать с широко известным покойным Бриллиантом, ласково звали Брюлик. Этому Брюлику ловко подменили мобильный телефон, а когда он поднес его к уху, кто-то нажал на кнопочку дистанционного взрывателя — и голова босса одной из крупнейших столичных группировок разлетелась на куски.
На этом фоне нападение на базу Гуссейна вроде бы оказалось в тени, ведь сам он остался в живых. Но когда генералы криминалитета узнали подробности и стали разбираться, сразу подняли настоящую тревогу: это уже не просто покушения одиночки — какого-нибудь спятившего отставного мента, которые иногда возникают на горизонте. Это — война.
«Странно, — подумал Филатов, мгновенно переходя границу между сном к бодрствованием. — Потолок кто-то побелил… И люстра не моя… Дурдом. Куда это я попал?»
Постепенно память, вышибленная куда-то вчерашним литром коньяка, начала возвращаться на место. Юрий со стоном перевернулся на бок и поднес к глазам часы. Стрелки показывали три часа. Но дело заключалось в том, что десантник никак не мог взять в толк — три дня или три ночи? Когда он смог принять вертикальное положение и справиться с отбойным молотком, стучавшим в голове, по слабому свету, проникавшему сквозь шторы, он определил, что продрых в Юлиной постели чуть ли не весь день.
На столе лежал лист бумаги, исписанный бисерным почерком. В записке значилось: «Юрочка, я ушла по делам, приду поздно. Еда в холодильнике, разогрей сам, Василисы сегодня не будет. Если не дождешься меня, обязательно позвони! Ю.» Слово «обязательно» было подчеркнуто двумя жирными чертами.
«Попал…» — подумал Филатов и принялся искать свою одежду. Она оказалась аккуратно сложенной в кресле. На его спинке висел халат, в который и облачился десантник.
Огромная квартира была пуста. Постояв под ледяным душем и приведя себя в порядок, Юрий почувствовал, что его тело способно жить дальше. Теперь нужно приводить в порядок мозги и спасать то, что еще можно было спасти. Он снова посмотрел на часы. Полчетвертого. Наскоро проверив содержимое холодильника, он быстро съел кусок холодного цыпленка, запил томатным соком и уже спустя десять минут сидел за рулем джипа, рассчитывая найти Пака.