Отец задышал, глубоко и хрипло. Я схватил его за шиворот и перетащил от озера поближе к костру. Матар выбрался из воды. У него дыхание было слабым, поверхностным.
Зачем я его остановил? А если прыгнуть в убежище за гранатой, вернуться сюда и выдернуть чеку? Успею ли я прыгнуть прочь до взрыва? Хочу ли я успеть?
У Матара восстановилось дыхание, он начал говорить по-арабски и плевать на землю между нами. Я понял, что не могу подорваться на гранате. Если покончу с собой и АНБ об этом не узнает, Милли могут не отпустить вообще.
Женщина появляется в твоей жизни, потом навсегда исчезает – разве это нормально? Ох, Милли…
Я прыгнул Рашиду за спину, схватил за пояс и за шиворот, держа его сырую одежду на расстоянии вытянутой руки. Он пнул меня по голени, но я прыгнул на смотровую площадку Всемирного торгового центра.
Сто десятый этаж, двадцать футов от башни с ее стеклянно-стальными конструкциями. Воздух холодный, бодрящий. Мы камнем полетели вниз, к плазе. Матар закричал, когда я оттолкнул его от себя, бросив кувыркаться и барахтаться. Ветер надул мне куртку. Он развевал ее, как белье на веревке, и относил нас с Матаром все дальше друг от друга. Через девять секунд мы ударимся об асфальт и моментально умрем. АНБ опознает тела и отпустит Милли. Матар больше не убьет ни одного невинного, а у меня перестанет болеть душа.
Через две секунды ветер превратился в рвущий, цепенящий ураган. Через четыре секунды он стал равномерным давлением снизу вверх, и я вытянулся в горизонталь. Я падал ничком и видел, что Матар футов на тридцать ниже, а меня из-за куртки-паруса сносит в сторону. Я отвел руки за спину, и куртка соскользнула, будто снятая огромной рукой. Я полетел быстрее, сокращая расстояние до Матара. Подсвеченный фонтан на плазе неумолимо приближался. Матар голосил без умолку, но его вопли почти полностью заглушал ветер. Я невольно улыбнулся.
К черту все это!
Я прыгнул к нему, схватил за ремень и утащил в техасский каньон. Матар растянулся на песке, продолжая вопить во всю мочь.
Отец, сидевший у костра, уставился на Рашида.
– Что ты… – Он сглотнул и хрипло спросил снова: – Что ты с ним сделал?
– Достопримечательности ему показал. Теперь твоя очередь.
– Спасибо, не надо, – проговорил он. Я прыгнул ему за спину и поднял, схватив за шиворот. Ноги его не особо слушались. – Что ты…
Я прыгнул в Сосновые Утесы, на кладбище, и толкнул папу на траву. Перевалило за полночь, но ртутная лампа над кладбищенскими воротами ярко освещала надпись на памятнике: «Мэри Найлс, 13 марта 1945 – 17 ноября 1989».