– Сумочку…
– Что, мэм?
– Принесите мне сумочку. Пожалуйста… По-моему, она на кухне.
Я с сомнением посмотрел на миссис Уошберн. После таких побоев у нее могло случиться кровоизлияние в мозг. Ей в больницу нужно!
– Пожалуйста… у меня там адрес приюта. Это приют для женщин – жертв насилия.
Я принес сумочку и по просьбе миссис Уошберн отыскал в ней адрес, записанный на листочке лавандового цвета с сердечками и цветочками наверху.
Господи!
Я вызвал такси и помог миссис Уошберн собраться. Она взяла кое-что из одежды, немного денег, спрятанных в книге, и альбом со старыми фотографиями. Потом я помог ей спуститься вниз и усадил в машину.
К тому времени миссис Уошберн двигалась куда лучше, и я почти поверил, что она только кажется полуживой. Я заплатил таксисту вперед – с лихвой заплатил – и убедился, что он знает, где этот приют. Если миссис Уошберн станет хуже, я велел отвезти ее в ближайший пункт скорой помощи.
Такси отъехало от дома и покатило по улице, становясь все меньше и меньше. Я очень надеялся, что миссис Уошберн справится. Помогая собираться, я подложил ей в сумочку две тысячи долларов. Пригодится.
В четверг и в пятницу я боялся оставаться в квартире – боялся устроить бардак и боялся Уошберна.
Поддавшись порыву, я прыгнул в терминал D Международного аэропорта Даллас-Форт-Уэрт и улетел в Альбукерке, где целый день изображал туриста – даже на фуникулере поднялся к вершинам гор Сандия. Когда устал и понял, что смогу заснуть, прыгнул домой.
В десять вечера по сигналу будильника я позвонил Милли.
– Чем ты сегодня занимался?
– Разными пустяками, – неуверенно ответил я. – Играл в туриста, играл с компьютерами. – Я улыбнулся самому себе. – Пытался не думать о мамином приезде.
– Нервничаешь?
– Очень! – признался я, шумно выдохнув.
Ожидание было тягостным, совсем как перед папиным возвращением домой, когда я не успевал выполнить его поручение. Вместо радости меня наполнял страх.
– Это вполне логично. У тебя есть все основания нервничать.
– Что? Думаешь, встреча пойдет наперекосяк?
Милли быстро вздохнула:
– Нет, милый. Думаю, все у вас будет хорошо. Просто ты давно не видел маму и не знаешь, чего ждать. После ее ухода с тобой случилось много плохого – твоя неуверенность неудивительна. В такой ситуации кто угодно разнервничается.
– Ясно… А я уже думал, что слишком «гоню».
– Не больше, чем вынуждает ситуация. – На секунду Милли затихла, потом проговорила: – Дэви, порой меня удивляет то, как здорово ты справляешься, с учетом всего, что тебе выпало.
Я сглотнул.
– Милли, ты не представляешь, каково это с моей колокольни. Порой не верится, что я вытерплю. Так больно…