Закончив, Руш бросил нож и скрючился над раковиной; его глаза слезились, он с трудом переводил дыхание.
— Который час? — едва слышно произнес он.
— Десять пятьдесят семь.
Руш кивнул, вытирая шероховатым бумажным полотенцем кровь:
— Рубашку.
Бакстер смотрела непонимающе.
— Рубашку, пожалуйста, — прохрипел Руш, указывая на пол.
Бакстер протянула ее, не в состоянии отвести глаз от его обезображенной груди.
Когда шрамы наконец скрылись под хлопковой тканью, она достала мобильный:
— Эдмундс? Займи удобную позицию. К вам идет Руш.
Воскресенье, 20 декабря 2015 года,
10 часов 59 минут утра
У Эдмундса закружилась голова.
Бакстер только что рассказала ему о жертве, которую принес агент ЦРУ, чтобы спасти операцию.
Эдмундс смотрел, как Руш через вращающуюся дверь входит в отель. Его серое лицо покрылось испариной, он медленно шел на нетвердых ногах, старательно прикрывая пиджаком окровавленную рубашку.
— Вижу Руша, — сказал Эдмундс, с трудом подавляя желание броситься к нему на помощь. — Ничего не выйдет, — обеспокоенно добавил он. — Он даже до двери не дойдет.
— Дойдет.
Держась за грудь, Руш проковылял мимо стойки администратора, обратив на себя несколько любопытных взглядов. Едва оказавшись вне зоны видимости двух охранников, он прислонился к стене, чтобы удержать равновесие. Колени под ним подогнулись, он сполз вниз. На кремовой стене осталась алая отметина.
Эдмундс машинально сделал пару шагов к Рушу, но тот едва заметно покачал головой, и он остановился. Электронные часы на руке Эдмундса пикнули, и цифры на табло сложились в новую комбинацию: 11.00. Охранники у дверей тоже вскинули запястья.
— Ну, давай же, — едва слышно прошептал он, метнул взгляд сначала на Руша, потом на бычьи шеи у входа в конференц-зал и обратно на Руша.
Руш отклеился от стены. Чувствуя, что рубашка прилипла к телу, он попытался убедить себя, что ткань пропиталась не столько кровью, сколько потом. Ему казалось, будто в нем проделали зияющую дыру. С каждым поворотом крутящейся двери он ощущал, как сквозняк продувает его насквозь. Не в состоянии точно определить источник боли, его мозг сообщал каждой нервной клетке тела, что оно полыхает в огне.
Он заставил себя выпрямиться, свернул за угол и решительно направился по коридору к открытой двери в конференц-зал. Двое громил внимательно наблюдали за его приближением. Участники собрания за их спинами стали рассаживаться, гул разговоров постепенно стихал.
Охранники, по всей видимости, были братьями — одинаковые резкие черты, одинаковая импозантная тучность. Всячески демонстрируя, как велит психология, что ему нечего скрывать, Дамьен подошел к тому, что повыше, и коротко кивнул.