Доктор посмотрел на Руша, провел ладонью по своему подбородку, огорченно пожал плечами и приказал:
— Убейте его.
Рука снова сдавила горло, глаза Руша расширились. В попытке разжать эту хватку, мешающую ему дышать, он стал отчаянно отбиваться и извиваться. В этот момент внимание доктора привлекла одна деталь.
— Прекратить! — велел он, взял агента за запястья и перевернул их вверх. — Вы позволите? — вежливо спросил он, словно у его собеседника был выбор.
Доктор расстегнул на рубашке Руша манжеты, закатал рукава, и взору окружающих открылись запястья, покрытые рваными шрамами. Он осторожно провел пальцем по сморщенным, бугорчатым, розовым рубцам.
— Их свежими никак не назовешь, — улыбнулся он Рушу, — как вас зовут?
— Дамьен, — прохрипел агент.
— На будущее строго следуйте инструкциям, Дамьен, — сказал доктор и обратился к охранникам у двери: — Думаю, мы с уверенностью можем считать Дамьена одним из нас.
Освободившись от удушающего захвата и глотнув воздуха, Руш, пошатываясь, сделал два шага вперед, чтобы его мог увидеть в проем Эдмундс.
— Вы молодцы, — сказал мужчина братьям, — но, мне кажется, вы должны попросить у Дамьена прощения.
— Извините, — ответил охранник повыше и потупил взор, как нашкодивший школьник.
Тот, что душил Руша, отвернулся к стене и стал что есть мочи лупить в нее кулаками.
— Успокойтесь! — сказал Док, отнимая его руки. — Успокойтесь, Малкольм, никто на вас не сердится. Я лишь попросил вас извиниться перед Дамьеном, это дань вежливости.
— Простите, — сказал охранник, не осмеливаясь посмотреть доктору в глаза.
Все еще согнувшись пополам и пытаясь отдышаться, Руш милостиво махнул рукой, давая понять, что прощает обидчиков, и воспользовался представившейся возможностью, чтобы достать из кармана наушник.
— Отдохните немного, — сказал доктор, покровительственно похлопывая агента по спине. — Когда придете в себя, сядьте на свободное место.
Не разгибаясь, Руш бросил последний взгляд на торчавшего в вестибюле Эдмундса, после чего створки тяжелых дверей сомкнулись, щелкнул замок, и они оказались отрезаны от внешнего мира.
Доктор отошел.
Сделав над собой усилие, Руш с трудом выпрямился, быстро сунув в ухо наушник с микрофоном, и впервые за все время оглядел конференц-зал. По сравнению с убогим депрессивным залом в здании напротив, это помещение было залито ярким светом и казалось вполне современным. Дамьен быстро сосчитал стулья в заднем ряду и прикинул количество рядов между ним и сценой, чтобы оценить численность собрания. Сама сцена возвышалась метра на полтора над полом, за ней висел большой проекционный экран. Врач, приказавший охранникам его пропустить, поднялся по ступенькам и присоединился к двум коллегам, которых Руш не узнал.