Дорожка.
Смех гвардейцев.
Свист даже... в плаще она смотрелась нелепо и была, наверное, не первой из тех, кто искал милости императорских вельмож. Пускай. Свист Хиргрид не трогал.
Она вошла в шатер.
Осмотрелась.
- А... - человек, имя которого ей не удосужились сообщить, был несколько нетрезв. Он возлежал на подушках, мусоля куриную косточку, которую кинул в Хиргрид. Рядом устроились еще двое, верно, из ближнего круга приятелей. - Провинциалочка... люблю провинциалочек, они горячие... давай, крошка, покажи товар лицом...
И Хиргрид позволила плащу сползти.
Воцарилась тишина.
Она знала, что выглядит... жутко.
Алая юбка с запахом.
Алая рубаха, достаточно короткая, чтобы обнажить живот и выбитый алыми чернилами круг Вдовы на нем. Руки, выкрашенные алой краской. И узкая маска, ибо Вдова, как и все боги, многолика, а потому каждая из дочерей ее - есть Она.
- Г-госпожа... - он вскочил и поспешил поклониться. - П-простите, г-госпожа...
...это показалось ей забавным.
Как и гнев Харвара.
О, как он кричал... матушку побеспокоил. И та велела Харвара запереть.
- Дорогая, - сказала она Хиргрид, коснувшись волос, заплетенных в две традиционные косы. - Я понимаю, что ты гордишься своим... призванием, но не стоит вот так... ставить окружающих в известность. Слухи пойдут...
...был бал.
...Император восседал на золоченом кресле, поставленном на помост. Помост держали шестеро аррвантов, обличьем весьма похожим на людей. Если бы не стеклянная полупрозрачная кожа, их можно было бы принять за чрезмерно рослых рабов.
В руках Император держал монету.
Обыкновенный золотой, который он катал по ладони с видом презадумчивым. И казалось, ему не интересны ни этот бал, устроенный в его честь, ни собравшиеся на балу...
Смотреть на Императора так открыто - дерзость, но Хиргрид не могла отвести взгляда. И в какой-то момент он очнулся от собственных мыслей. Повернулся к ней.
И поманил.
Величайшая честь.
Или...
Она поспешила подойти и преклонить колени.
Аррванты не шелохнулись. Толпа за спиной гудела и волновалась, гадая, что же понадобилось Блистательному от ничтожной девицы...
- Встань, - его голос был сух и тих, но Хиргрид поднялась.
Взметнулся искристой волною купол, отрезая их от прочего люда.
- Тоже это слышишь?
- Простите?
Она слышала музыку. Пока слышала. Визг скрипок. И мелодичные переливы цитр, медный грохот труб и удары, которыми управитель отмерял ритм...
- Надо же, - Император разглядывал Хиргрид с вялым интересом. - Такая юная... жаль, что тебе придется умереть.
- Мне?
- Не только тебе. Если это хоть сколько-нибудь утешит, то умрут они все... почти все, - поправился Император. - Оглянись.