— Merde! Конечно, я могу.
Нахмурившись, я сжимаю челюсть.
— Хм... — он смотрит на меня, потом на своего коллегу. — Извините, но вы не можете.
— Fils de salope (фр. сукинсын)! Я не отпущу ее одну. Когда она проснется, ей будет нужен кто-то, кого она знает, — я почти кричу.
— Что за дела, мужик? — спрашивает парамедик, глядя поочередно то на меня, то на напарника.
— Ничего. Я еду, точка, — мой голос становится все более несдержанным, более угрожающим. И поэтому один из офицеров подходит к нам.
— Пусть они делают свою работу. Если хочешь — поезжай в больницу, чтобы увидеть ее. Но сейчас ты ей совсем не помогаешь, — говорит он, останавливаясь рядом со мной.
— Non, я тоже должен поехать с ними.
— Послушай, — начинает он, и его голос понижается, становясь более искренним. — Я понимаю, что тебе, наверное, она нравится, и ты хочешь позаботиться о ней…
— Non, она мне не нравится, — говорю я, прерывая его.
— Действительно? Ну, значит, она не твоя забота.
Мы стоим несколько секунд, но затем я отступаю и отпускаю ее руку.
Она мне не нравится. Она дура, просто сотрудник в ресторане. Женщина, которая достает меня и постоянно спорит со мной, ничего больше.
— Пьер, — зовет Ангус, вырывая меня из душевного потрясения. — Пусть они делают свою работу. Мне нужно позвонить ее семье.
Следующие несколько минут пролетают очень быстро, и пьяного мудака тоже увозят на другой машине скорой помощи. Его запястья наручниками прикованы к каталке. Полицейские остаются, чтобы поговорить со мной.
Ангус исчезает внутри здания, а я остаюсь в этом кошмаре и смотрю на свою окровавленную одежду. Ключ-карта все еще в моих руках, а коп задает мне вопросы, пытаясь выяснить, что же именно произошло.
Кажется, проходит вечность, и после многих бесполезных вопросов копы, наконец, уезжают.
Наконец-то я могу поехать в больницу и убедиться, что Холли в порядке.
Я поворачиваюсь и бегу к своей машине. Ключи уже у меня в руках.
Больница не слишком далеко от ресторана, около пятнадцати минут езды, и, когда я подъезжаю, парковка практически пуста. Останавливаюсь возле самого входа и бегу в отделение неотложной помощи, чтобы узнать о Холли.
— Мне очень жаль, сэр, но только членам семьи разрешено находиться в отделении. Вы можете подождать, и когда они приедут, я попрошу их подойти к вам.
Я закатываю глаза и устраиваюсь в неудобном кресле в тихом зале ожидания.
Пока сижу в многолюдном месте, пахнущем антисептиком, я не могу не думать о том времени, когда больницы были для меня такой же рутиной, как чистка зубов.
Звуки, запахи, чувства — все эти воспоминания снова всплывают в моей памяти.