— Я буду в порядке, — говорила Ева, улыбаясь мне и глядя на меня из-под своих густых ресниц. — Это необходимое зло, чтобы сделать меня лучше, чтобы сделать меня сильнее. Мы пройдем через это, — Ева сжимала мои пальцы и клала голову на мое плечо.
Я убаюкивал ее, целовал в лоб и шептал, как я горжусь ею за ее силу и за ее способность видеть все только положительное. Я упивался ее уверенностью, ее чистейшей способностью оставаться сосредоточенной на том, чтобы стать лучше и сильнее. Не только для себя самой, но и для меня и нашего будущего.
Губы Евы всегда были теплыми и манящими, умоляющими поцеловать их и обласкать. Она предлагала мне эту идеальную розовую мягкость, и я всегда наслаждался их безупречной формой, прежде чем соединиться с ними. Она всегда хотела больше поцелуев, когда проходила лечение. Она хотела, чтобы я обнимал ее и говорил, что все будет хорошо.
Но ничего не было хорошо.
Ничего не было идеальным.
За исключением нескольких лет, что мы провели вместе.
— Ты здесь, чтобы увидеть мою мамочку? — слышу я вопрос маленькой девочки, и одновременно она стучит по моему плечу, вырывая меня из воспоминаний о Еве.
Посмотрев направо, я вижу источник вопроса — маленькую темноволосую девочку с сонными глазами, в руках она держит медвежонка.
— Я не знаю, кто ты, — говорю я, отстраняясь от ребенка.
— Ты здесь, чтобы увидеть мою мамочку? Я слышала, как медсестра сказала бабушке, что ты ждешь мою мамочку.
Я смотрю туда, куда показывает ребенок, и там пожилая седоволосая женщина разговаривает с медсестрой.
Перевожу взгляд с пожилой леди на маленькую девочку, которая стоит рядом со мной. Не могу сдержаться и поэтому изучаю черты ее лица. У нее такой же нос и разрез глаз, как и у Холли, и она довольно бесстрашная. Какой ребенок будет подходить ко взрослому и спрашивать у него что-нибудь?
— Ты тот дядя, о котором мамочка разговаривает с бабушкой.
Нахмурившись, я приподнимаю плечи в оборонительном жесте.
— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, выпрямляясь в неудобном кресле.
— Мама сказала, что ты не очень приятный, но, как по мне, ты выглядишь ничего так.
Не могу сдержаться, и из меня вырывается смешок.
— Может быть, твоя мама права.
— Не-а, я думаю, ты нормальный.
— Эмма, — пожилая леди зовет ее.
— Я должна идти. Бабушка зовет меня.
— Ладно, увидимся позже.
Эмма поворачивается и идет к бабушке. Пожилая леди осматривает меня сверху донизу, хмурится и, прищурившись, оценивает меня.
Медленно она подходит ко мне, крепко держа внучку за руку, ее лицо напряжено.
— Вы Пьер? — спрашивает она, когда останавливается в нескольких метрах от места, где я сижу.