Многие души могучие славных героев отправив
В мрачный Аид, и самих бросив их на съеденье
Птицам окрестным и псам (дабы Зевсова воля вершилась).
Кэтрин не знала, сколько прошло времени. Ей казалось, будто прошло несколько часов, а на самом деле прошло всего чуть больше часа. Она вздрогнула, почувствовав холодное дыхание сквозняка, влетевшего из-под двери и обжегшего ее ступни и лодыжки.
Сидеть в кресле было неудобно — ткань стала впиваться в кожу Кэтрин сквозь сорочку, отчего на месте шрамов защипало. Женщине больше всего сейчас хотелось встать, сменить позу, чтобы стало хоть чуть-чуть полегче. Слова начали расплываться перед глазами. Буквы превращаться в черные точки на белых страницах: уже неразличимые, какие-то странные закорючки непонятной формы, они плыли перед ней, отчего Кэтрин почти не понимала, что читает. Шея женщины вдруг стала такой слабой, что перестала выдерживать вес ее головы, и та постепенно стала опускаться. В горле у нее пересохло, и голос звучал хрипло. Кэтрин отчаянно хотелось пить, но больше всего ей хотелось спать.
Ее глаза зудели и болели, а плечо свело судорогой от тяжелой книги. У Кэтрин был такой трудный, насыщенный день, впрочем, как и все предыдущие. Ей так хотелось закрыть глаза хоть на секундочку…
Бум! Кэтрин проснулась от двух звуков, раздавшихся одновременно, и последовавшей за ними резкой боли. Первым звуком был стук ее черепа о спинку кресла, а вторым — испуганный крик, который у нее вырвался от неожиданности. Сильно ударившись о кресло, Кэтрин почувствовала, как на голове образовался синяк. Дыхание ее было прерывистым — она уснула всего на мгновение.
— Пап, что случилось? — раздался голос Доминика где-то за дверью.
— Нет, сынок, все хорошо, иди спать. Твоей маме, должно быть, кошмар приснился.
Заскрипели половицы — Доминик ушел к себе в комнату.
Кошмар наяву… Кэтрин прикусила губу, чтобы не произнести это вслух или не разораться на весь дом, чтобы не позвать на помощь.
Захлопнувшийся томик «Илиады» лежал у нее на коленях. Стоя над Кэтрин, Марк держал ее за волосы так, что ее голова выпрямилась. Встав так, чтобы она не могла видеть его лицо, Марк произнес тихо, но твердо:
— Пожалуйста, не буди детей, Кэтрин. Когда я сказал, что сегодня ночью ты будешь читать мне вслух, я имел в виду — всю ночь. Это ясно, милая?
— Да, — ответила Кэтрин хриплым голосом.
— Хорошо.
Он наклонился и поцеловал ее в губы.
— Хорошая девочка. Думаю, надо будет вернуться на несколько страниц назад, вдруг ты что-то пропустила.
Марк отпустил ее волосы и подошел к комоду. Порывшись среди своего нижнего белья, он достал шелковый шарф с кистями на концах. Кэтрин смотрела на мужа, уже заранее боясь того, что будет дальше.