В этих условиях, несмотря на авторитет и престиж Хо Ши Мина, во Вьетнаме начали возникать прокитайские и просоветские фракции в масштабах, совершенно неизвестных во Внешней Монголии или в Северной Корее. (Быть может здесь следует говорить о сплочении элементов, веривших, что для Вьетнама выгоднее стать на сторону либо одной, либо другой из двух больших коммунистических держав.) Подобные разногласия тактического порядка переплетаются с давнишним ожесточенным личным антагонизмом между лидерами партии, которых сдерживает лишь престиж и проницательность стареющего Хо[168].
Не в его характере прибегать к партийным чисткам, и как будто нет у него соперника, готового бросить ему вызов. Но все же ему не удалось предотвратить ожесточенную борьбу за положение среди его заместителей и потенциальных преемников, объединившихся в соперничающие фракции. Промосковскую фракцию возглавляет генерал Во Нгуен Зиап (старый партизанский стратег и победитель под Дьен-Бьен-Фу), который продолжает командовать весьма могущественными вооруженными силами ДРВ, а пропекинскую фракцию — Чыонг Тинь, партийный лидер, получивший подготовку в Китае, и большой поклонник Мао Цзэ-дуна.
Ясно, что Хо Ши Мин, его Партия трудящихся Вьетнама и все дело коммунистического Северного Вьетнама могут только лишь проиграть из-за китайско-советских разногласий и что полный разрыв между Москвой и Пекином способен вызвать серьезный разлад в этой партии. Поэтому в последние годы Хо и его сторонники использовали все свое влияние и Дипломатическое искусство, чтобы предотвратить такую возможность.
Придерживаясь среднего курса между Москвой и Пекином, по крайней мере до середины 1963 года, Хо сумел обеспечить себе помощь со стороны обеих держав и сохранить их доброжелательство. До сего времени Ханой не отдавал предпочтения ни русским, ни китайцам. Если во Вьетнам прибыла какая-нибудь китайская экономическая, политическая, военная или культурная миссия, то, как правило, вскоре после этого приезжала аналогичная советская. Так, в январе года Ханой с радостью встретил чехословацкого президента Антонина Новотного, видного представителя мягкой хрущевской политики мирного сосуществования. А в мае сюда приехал Лю Шао-ци, известный сторонник жесткого антиимпериалистического курса[169]. Всякий раз, когда вьетнамские делегации направлялись в Москву, они останавливались и в Пекине, а по возвращении обратно в Ханой хвалили обе стороны, причем эти похвалы взвешивались с дипломатической тщательностью.
В июне 1960 года, когда на Бухарестском совещании Советский Союз столкнулся с китайско-албанской коалицией, вьетнамцы действовали в качестве посредников. Точно так же они поступили и на ноябрьском совещании в Москве. На XXII съезде КПСС в октябре 1961 года Хо избегал каких-либо прямых упоминаний об албанском вопросе, вызывавшей столько споров