Хотя отказ Хо подписать Договор о частичном запрещена ядерных испытаний, казалось бы, явился поворотным пунктом в северовьетнамской политике по отношению к Москве и Пекину, в действительности резкое изменение ориентации Ханоя могло произойти еще в мае 1963 года, когда Лю Шао-ци посетил Вьетнам и заявил, что примирение между Китаем и Россией немыслимо, пока Хрущев придерживается своих взглядов. Возможно, в связи с этим между обеими странами был заключен тайный оборонительный союз.
В течение последних месяцев 1963 и в начале 1964 года появилось много новых признаков более тесного сближения с Пекином Партии трудящихся Вьетнама. 27 декабря 1963 года было опубликовано одно северовьетнамское заявление, что нельзя говорить, будто «империализм США» «продляет добрую волю» (как это сделал Хрущев, говоря о президенте США); что народ Южного Вьетнама никогда не станет «просить империалистов США о мире любой ценой»; что южновьетнамские революционеры пользуются мощной поддержкой афро-азиатских и латиноамериканских народов (о Советском Союзе ни слова!). Заявление заканчивалось следующим и словами, из которых явствовало намерение акцентировать повстанческую борьбу в Южном Вьетнаме.
«Настоящим мерилом отношения любого человека к американскому империализму, к национально-освободительному двжению, к движению за демократию и мир и к марксистско-ленинскому учению является то, как он поддерживает Юг (то есть южновьетнамских повстанцев) — полностью, в некоторой степени или же совсем никак. В известном смысле можно сказать, что отношение человека к революции в южной части нашей страны — это линия, разделяющая революционеров и нереволюционеров»[172].
Этому заявлению предшествовала передовая статья в официальной газете «Нян зан», которая ухитрилась отметить русскую Октябрьскую революцию, ни разу не упомянув ни КПСС, ни ее вождя Хрущева. В дальнейших статьях и политических заявлениях подчеркивалась важная роль насилия в революции, умалялись значение ядерного оружия и опасность перерастания обычной войны в ядерную, а также (в противоположность советским утверждениям) отмечалось,что главным районом борьбы за коммунизм являются афро-азиатские и латиноамериканские страны. Наконец, первый секретарь Партии трудящихся Вьетнама Ле Зуан в партийном журнале «Хок Тап» («Учеба») (февральский номер за 1964 год) воздал хвалу Мао Цзэ-дуну. Он писал: «Именно КПК, возглавляемая товарищем Мао Цзэ-дуном, наиболее удовлетворительным образом выполнила указания великого Ленина».
Можно ли сказать, что таким образом Хо Ши Мин окончательно и бесповоротно примкнул к Пекину? Так, конечно, может показаться. Однако в свете соображений, высказанных при анализе северовьетнамской дилеммы, и учитывай множество прошлых зигзагов в стратегии Хо, пожалуй, не следует делать поспешных выводов. Нельзя забывать, что даже в начале 1964 года в противоположность китайцам и корейцам вьетнамцы воздерживались от прямых нападок на Хрущева и его политику. Более того, в коммюнике, опубликованном в связи с пленумом Центрального Комитета Партии трудящихся Вьетнама, состоявшимся в декабре 1963 года, догматики и сектанты (так Советы называют китайцев); хотя и мимоходом, но по-прежнему объявлялись врагами; при этом подчеркивалось, что партия четко отличает «ревизионистскую клику Тито, лакея империализма», от «людей находящихся в рядах международного коммунистического движения и ошибочно разделяющих ревизионистские или правооппортунистические взгляды» (то есть Хрущева). Китайцы уже давно перестали делать такое различие. Показательно и то, что в статье об итогах декабрьского Пленума Центрального Комитета (1963 год), помещенной в журнале «Хок Тап» (февральский номер 1964 года), Ле Зуан писал стремлении Партии трудящихся Вьетнама «разоблачать современный ревизионизм» и «крепить солидарность мирового коммунистического движения и социалистического лагере особенно солидарность СССР с Китаем». В статье говорилось и о «правых элементах» среди партийных кадров. Сначала 1964 года «советское крыло» Партии трудящихся Вьетнама уже не подвергалось нападкам.