Гирлянда из мелких черепов, блестящие гробики и игрушечные скелетики украшали деревце.
– Сколько на елочке шариков цветных…
– Розовых пряников, шишек золотых…
Они знали, что останавливаться нельзя.
– Мы уже были здесь. – Михаил оглянулся. Дикобраз пробирался по болоту по брюхо в коричневой жиже. – В тот день, когда произошел обмен.
– Нет, мы были не здесь, это край потерянных душ, я узнаю его!
– Хороший знак – хоть что-то осталось неизменным…
Они переглянулись.
– Больничный подвал? – переспросил Михаил.
Маша чуть заметно кивнула.
– Куда теперь?
– Он приведет…
Не успела договорить, как болото вздыбилось и поднялось стеной, истекая вонючей жижей.
Дикобраз грузно отпрыгнул и погрузился в болото по самую морду.
– Путь окончен, – шлепая гигантскими губами, заявила восставшая жижа. – Давай сюда эту жалкую душонку. – Губы свернулись трубочкой, причмокнули и потянулись к Саше.
Михаил столкнул санитара с сиденья и упал сверху. Маша вскочила и выставила руки ладонями вперед:
– Поперхнешься!
– Глупая девчонка! – прошмякали губы. – Угомонись! Твоя миссия выполнена, отдай санитара, он мой. Ты победила, ага?
Маша собиралась с силами, а их оставалось совсем немного – не сдюжить с эдакой мощью.
– Не тужься, тебе меня не одолеть, только зря потратишься, у тебя силенок-то не осталось. Говорю, давай разойдемся миром, и каждый останется при своих. Я заберу себе своего ловца, ты вернешься домой – и все будет как раньше…
Маша закрыла глаза, зловоние, казалось, разъедало душу.
– Зачем тебе этот предатель? – насмехались, чавкая, губищи. – От кого ты его спасаешь? Жизнью рискуешь? А зачем?
– Машка, не слушай его! Шарахни! – крикнул Михаил.
И она шарахнула! Собрала остатки, соскребла все, до самого донышка, вложила всю свою силу, всю себя – выплеснула на восставшее адово месиво, сама ослепла – так полыхнуло.
Она ослепла. Брела наугад.
– Машка, держись, – умолял Михаил и тащил ее за руку.
– Где Саша?
– Я несу его.
– А где мы?
– Не знаю, глаза слепит. Ты так мощно ударила, что все болото выжгло. Дикобраз рванул вперед, я не удержался и выпал. Дальше не помню. Нашел тебя и Сашку на ощупь.
– Миш, куда мы идем? – У нее запеклись губы, нестерпимо жгло горло, и вместо слепящего света – непроглядная тьма.
Он запыхался, она чувствовала, как бьется пульс в его запястье, она слышала удары его сердца.
Она потеряла помощников. Это могло случиться, только если… их отрезали от нее или она умерла.
Отрезали – или умерла?
– Миша, кажется, мы пересекли Границу, – пробормотала она и осела, ноги не держали.
Она медленно опускалась в вязкую теплоту. Так спокойно. И тихо. Не надо никуда бежать.