Слегка всплакнув — сначала с Дашкой, явно очень испуганной, потом в объятиях все понимающего рыцаря Александра, я все же решила сначала закончить свои дела в Александрии.
— Алло, Павел Валерьевич, это Юля. Журналистка «Медиа-плюс», вы вчера мне телефон дали!
— Здравствуйте, Юля. Легки на помине. Уже на работе? Мои коллеги вас ищут.
— Да, я знаю, что случилось в моей квартире. Но это после. Я в Александрии, и мне срочно нужно с вами поговорить!
— Не сомневаюсь — вам будет что рассказать! Странная вы девица, Юля.
— Это конфиденциальная информация. У меня есть важнейшие сведения о смерти Алевтины.
— Опять сведения и опять важнейшие. Представляю!
— Это правда!
— Ладно, — нехотя согласился следователь. — Через час в управлении. Пропуск будет.
— Я не одна.
— С кем же?
— Со мной человек. У него тоже есть информация.
— Феноменально! И кто это?
— Александр Берсудский.
— Вы невыносимы! Опять Берсудский! Что вы вокруг него крутитесь?
— Он хочет кое-что рассказать.
— Только ради вас! Через час в двести втором кабинете!
Александр не спускал с меня выжидательного взгляда.
— Самодовольный осел! — пожаловалась я. — Ждет нас в управлении. И меня ищут его коллеги по поводу выстрела. Тоже мне — ищут! Я бы уже через час знала, где кто.
Я напялила строгий деловой костюм в серую клетку и затянула волосы в узел.
— Какая роскошная бизнес-леди! — восхищенно присвистнул Саша.
Пафосные коридоры УВД с их панелями, дубовыми дверями и канцелярскими запахами навевали щемящую тоску. Видимо, во мне, как в частице народа, глубоко в генетическом отделе подсознания все же гнездится тайная ненависть к синим мундирам. Это гнусное чувство впитано вместе с великой русской культурой, впаяно в сердцевину русского языка, культивировано интеллектуальными соратниками Солженицина и сиплыми голосами апологетов шансона. Но случаются в жизни ситуации, когда привычные пласты мировоззрения переворачиваются, и без этой самой милиции жить становится опасно и трудно.
Сухоруков важно восседал за столом, перелистывая толстую папку.
— Проходите.
Мужчины официозно пожали друг другу руки.
Я взяла инициативу на себя:
— Павел Валерьевич, совершенно случайно ко мне попали письма Алевтины к человеку, который погиб вместе с ней при взрыве. У меня есть его адрес и даже фотография.
— Да неужели! — почему-то возмутился полковник. — Все управление пытается установить эту личность, а вам совершенно случайно известно все! Кто он?
— Я хочу договориться об обмене: мы вам сейчас все расскажем, но вы тоже поделитесь информацией. Кроме того, пообещайте, что я буду первым журналистом, который обнародует материалы законченного следствия.