Их расставание с миром будет иным. «Мое последнее представление… – с горькой иронией подумал Сажерук. – А может, все, что я здесь пережил, окажется просто страшным сном и я снова окажусь дома?» О, если б можно было в это поверить!
Реза села на саркофаг. Это был простой каменный гроб. Крышка на нем от времени треснула, а имя того, кто в нем покоился, уже невозможно было прочитать. Резу, похоже, совсем не пугало соседство с мертвецами. А Сажерука?
Он, в отличие от Басты, не боялся духов и Белых Женщин. Если б она сейчас появилась перед ним, он бы учтиво с ней поздоровался. А вот смерти он боялся. Ему казалось, что он чувствует ее присутствие, что она, как большой, мерзкий зверь, сидит у него на груди и не дает ему дышать.
Он понял, что Реза наблюдает за ним. Поманив его рукой, она похлопала по крышке саркофага, приглашая сесть, и, достав из кармана свечку, взглянула на него. Сажерук улыбнулся: ну конечно, у него есть спички. Припрятать от Басты такую мелочь – просто детская забава.
Капнув расплавленным воском на саркофаг, Реза прилепила свечку. Она любила свечи и камешки и всегда носила их в карманах. Но сейчас она зажгла свечку, наверное, ради него, потому что знала, как он любит огонь.
– Я виноват, прости меня, – сказал он, прикоснувшись к пламени. – Я должен был искать книгу один.
Она закрыла ему рот рукой. Видимо, это означало, что незачем просить прощения. Милая ложь. Когда она убрала руку, Сажерук, покашляв, спросил:
– Ты… так и не нашла ее?
Реза покачала головой.
– Так я и думал, – вздохнув, сказал он.
Тишина в склепе была ужасна.
– Расскажи мне что-нибудь, Реза! – тихо произнес он, придвигаясь к ней. «Пожалуйста! – мысленно добавил он. – Отгони страх. Унеси нас куда-нибудь отсюда».
Реза знала множество историй. Он не удивлялся тому, откуда они известны ей. Он был прекрасно осведомлен в том, кто читал ей эти истории, и поэтому сразу догадался, кто она, увидев ее в доме Каприкорна. Мо часто показывал ему ее фотографию.
Реза достала из кармана клочок бумаги. Как у Сажерука всегда было при себе что-нибудь для разведения огня, так у Резы – бумага и карандаш, ее деревянный язык. Огарок свечки, камешек, огрызок карандаша, запачканный клочок бумаги у нее не отбирали, поскольку у людей Каприкорна они не вызывали никаких опасений.
Излагая какую-нибудь историю, она писала только половину предложения, а Сажерук его заканчивал – так получалось быстрее. Но на этот раз ей не хотелось рассказывать.
«Кто эта девочка?» – написала Реза.
Ну конечно Мегги. Может, солгать ей? Но он, сам не зная почему, сказал правду.