Чернильное сердце (Функе) - страница 208

– Это дочь Волшебного Языка.

«Сколько ей лет?»

– По-моему, двенадцать.

Так и есть, она догадалась. Это было понятно по ее глазам, а глаза у нее были как у Мегги, только усталые.

– Как выглядит Волшебный Язык? По-моему, ты меня уже спрашивала. У него нет шрамов на лице, как у меня. – Он слегка улыбнулся, но Реза не ответила ему улыбкой.

«Его лицо тебе знакомо лучше, чем мое, – думал Сажерук, – но от меня ты об этом не узнаешь. Он отнял у меня целый мир – так почему бы мне не отнять у него жену?»

Она встала, подняв руку над головой.

– Да, он высокий. Выше тебя и выше меня. – Почему он не соврал ей и в этот раз? – Да, волосы у него темные, но мне не хочется говорить о нем. – В его голосе звучала обида. – Прошу тебя! – Взяв ее за руку, Сажерук усадил ее рядом с собой. – Лучше расскажи мне что-нибудь. Свечка скоро догорит, а при свете фонаря, который оставил Баста, можно только разглядеть эти проклятые гробы, а не буквы.

Она так пристально посмотрела на него, будто хотела прочесть его мысли, но Сажерук умел скрывать их. Его лицо было словно непроницаемый щит, закрывавший его от чужих любопытных взглядов.

Реза, склонившись над бумагой, начала писать: «Слушай, мой милый мальчик, слушай, внимай, разумей, потому что это случилось, потому что это произошло, потому что это было еще в ту далекую пору, когда Ручные Животные были Животными Дикими.

Собака была дикая, и Лошадь была дикая, и Корова была дикая, и Овца была дикая, и Свинья была дикая – все они были дикие-предикие и дико блуждали по Мокрым и Диким Лесам.

Но самая дикая была Дикая Кошка – она бродила где вздумается и гуляла сама по себе»[15].

Реза знала, какая история нужна ему сейчас.

Она, так же как и он, была чужая в этом мире, и было невозможно поверить, что она принадлежит Волшебному Языку.


Сообщение Фарида

– Ну хорошо, – проговорил Цофф. – Вот что я вам скажу: если кто думает, что у него есть план получше, пусть поделится им.

М. де Ларрабейти. Борриблы-2. В лабиринте спирали

Возвращаясь, Фарид увидел, что Мо ждет его на том же месте. Элинор спала под деревьями, от полуденной жары ее лицо было красным, в капельках пота. Заметив идущего вверх по склону мальчика, Мо обрадовался.

– Мы слышали выстрелы! – прокричал он и пошел навстречу Фариду. – Я уж не надеялся больше тебя увидеть.

– Часовые стреляли по кошкам, – ответил Фарид, опускаясь на траву.

Он смущался оттого, что Мо беспокоился о нем. Он не привык к тому, что кто-то за него тревожится. «Где ты шатался?» – так его обычно встречали в том мире, где он прежде жил. Даже Сажерук был всегда неприступен, словно запертая дверь. А у Волшебного Языка, даже если он хотел скрыть свои чувства, все было написано на лице – тревога, радость, обида, боль, любовь. Вот и сейчас Фарид понял, что вопрос давно вертится у Мо на языке.