– Объезжая лошадь, – продолжает Джейн Мари, – вы пытаетесь понять, что происходило с животным раньше, чтобы раскрыть потенциал лошади, научить ее грациозно двигаться. И еще – сделать ее спокойней, чтобы она не боялась других лошадей и людей, не боялась того, что на ней ездят. Так что на сеансах психоанализа я всегда говорила о преодолении – о преодолении трудностей лошадью, – но при этом говорила и о собственной жизни.
Подергивая лопатками и нервно прижимая уши, моя лошадь, видимо, проявляет недовольство; она немного раздражена. И я, так сказать, ее обхаживаю. Я, слегка подергивая поводьями, похлопываю ее пятками по бокам и балансирую, мягко призывая ее к порядку. Когда Кранч успокаивается, я, утешая его, разговариваю с ним и ласково глажу по гриве. Чистокровный гнедой жеребец Джейн Мари переходит на быструю, свободную рысь и начинает бросаться на какого-то невидимого врага, дергаясь, извиваясь и пытаясь убежать. Поводья в ее руках осторожно приводят его в чувство. Уверенно устроившись в седле, Джейн Мари пускает жеребца крупной рысью, при которой его ноги выпрямляются больше обычного и работают как поршни насоса. Лошадь выгибает шею так, как это делают австрийские липицианские лошади, а потом начинает картинно гарцевать. Кажется, будто лошадь вырвалась за пределы времени и замерла в полете над течением жизни. Это похоже на то, как ныряльщик, погрузившись на максимальную глубину, достигает точки покоя и на мгновение, без воздуха, замирает в подвешенном состоянии.
– Занимаясь верховой ездой, люди не понимают, – говорит Джейн Мари, – что надо достичь согласованности двух существ со своими собственными центрами тяжести. Люди думают, что объезжать лошадей – значит приспосабливать их к человеку. Однако на самом деле вы помогаете лошади переносить центр тяжести, когда у нее на спине наездник. Это же перенесение центра тяжести происходит и в человеческих отношениях, когда эти отношения становятся доверительными. Оказывается, что у самого по себе человека – один центр тяжести, но, когда он завязывает отношения, центр тяжести смещается.
И Джейн Мари бессознательно слегка меняет положение в седле, находя для себя идеальную точку опоры. И я впервые замечаю на ее зеленом, утиного цвета, жакете название фабричной марки – Patagonia. В Патагонии я была несколько лет назад. Там я увидела женщину, ехавшую вдоль берега на андалузском жеребце. Его хвост свисал до земли, а шелковистая грива развевалась на ветру как реющий флаг. Длинные темные волосы наездницы тоже развевались, как и грива, когда лошадь шла плавным галопом по обломкам яшмы на берегу. Женщина ехала без седла, с одним лишь ремнем на шее лошади, и, казалось, была глубоко погружена в себя, в свои сокровенные мечты.