Можно представить, как такой сибарит блаженствовал в любви, смакуя каждое мгновение, приветствуя маленькие радости. Еще в детстве, в ожидании любви, Марсель уже был наготове, как лучник с полным колчаном стрел, когда, к его изумлению, цель внезапно явилась в виде рыжеволосой веснушчатой девочки с совком в руках. Она стояла около живой изгороди из жасмина, и он ощутил насыщенный аромат цветов. Дети обменялись глубокими, как долгий поцелуй, взглядами, и он воспринял ее всеми своими распахнутыми чувствами. Он мог ощутить, как его душа устремляется к ней и сливается с ее душой, испытав то, что Фрейд позже назовет «океаническим чувством» любви[40]. Он хочет обладать ей, хотя и прекрасно знает, что ничто – даже сексуальное или мистическое единение – не может избавить от того ощущения одиночества и обособленности, которое испытываем все мы.
Уже взрослым рассказчик влюбляется в некую Альбертину, темноволосую, ничем не примечательную с виду девушку мелкобуржуазного происхождения («позвольте нам оставить хорошеньких женщин мужчинам, лишенным воображения»), которую он обожал, но которая в конце концов решила его бросить. Она ветрена и сбегает, чтобы развлекаться и с мужчинами, и с женщинами. Он пытается переманить ее обратно, обещая ей купить «роллс-ройс» и яхту. Она соглашается, но падает с лошади и умирает до того, как получила бы шанс вернуться. В романе «В поисках утраченного времени» рассказчик просто одержим Альбертиной, очарование которой столь же тревожно и непроизвольно, как докучливый кашель, отрывистый и сухой. Она – центральная планета неизвестной солнечной системы. Каждый предмет, которого она касается, озаряется светом дивного нового мира. Рассказчик не отрывает глаз от ее велосипеда, от ее «бледных, как белые слизни, щек», от пыли, которую она поднимает, когда на нем едет; он снедаем собственническим чувством ревности и тоской. Каждое лицо напоминает ему ее лицо. Каждый предмет – это бикфордов шнур, передающий импульс мучительно взрывающейся памяти. Альбертина, отсутствуя, постоянно присутствует. И в этом действительно вся суть отношения Пруста к любви: он полагал, что в реальном времени ее нет; она существует только в прошлом или в будущем, то есть в воспоминаниях или в предчувствиях. Единственный рай – это потерянный. Любовь требует разлуки, препятствий, измен, ревности, махинаций, отъявленной лжи, притворных примирений, вспышек раздражения и предательства. А тем временем влюбленные мучаются, надеются, смертельно страдают и мечтают. Страдания, подхлестывая людей, поднимают их к высотам чувства, и от этого бурления возникает любовь. Любовь в данном случае – это не биологический инстинкт, не императив эволюции, но подвиг воображения, которое разрастается благодаря трудностям. В романе «Беглянка» рассказчик вспоминает, как Альбертина нежно приблизилась лицом к его лицу, касаясь своими ресницами его ресниц, и он едва не потерял сознание при воспоминании о такой сокровенной, нежной близости. Однако при этом он вспоминает, что тогда же испытывал ощущение крайнего бессилия и безволия.