Его уклончивый взгляд остановился на Растёбине почти сострадательно.
— Поймите правильно, совершенно нет цели вас напугать или не дай бог против кого вас настроить, но стоит ли вам, так сказать, плясать под чужую дудку?..
Никите стало совсем не по себе от этого разговора. Вокруг да около, прощупывания, обиняки, заигрывания и тут же невразумительные угрозы.
— Давайте прямо. О чём, собственно, речь?
— О чём речь? Да об авантюрах ваших новых друзей…
— Не понимаю, о каких вы авантюрах. Ну, перебрал человек, ошибся дверью. С любым могло…
Лебедев откинулся на спинку кресла, прошелся ладошкой по столу.
— Хотел, чтоб вы чистосердечно, сами, но вижу… Никита Константинович, взрослые ж все люди, расскажите, как дело было, в ваших же интересах рассказать.
— Да что, по-вашему, я могу рассказать? — Никита вдруг почувствовал, как горло пересохло, вспотели ладони, будто за ним в самом деле вина, и вот сидит, выкручивается.
— Как ваш сосед в генеральский номер угодил.
— Удивительно, почему вы меня об этом спрашиваете?
— Хорошо. Ладно. Хотите по протокольному? Будем по-протокольному, — комендант подался вперед, но теперь уже взял шариковую ручку, вытянувшуюся поперёк заготовленного листа.
— Уточните… вы из города во сколько возвратились? — брови сурово сдвинулись, светло-карие глаза словно бы потемнели.
— Часов в шесть.
— Так, дальше…
— Поднялись в номер.
— С кем поднялись?
— С Позгалёвым, ключ у него был, он открывал. Ну да, Алик куда-то запропастился. Может, на лестнице отстал, может, ещё где…
— Видите ли, какая штука, — Лебедев скользнул по ручке пальцами, перевернул, упёр в лист торцом, — со слов Позгалёва вырисовывается немного другая картина. Капитан говорит, это была ваша совместная затея.
— Затея? Какая еще затея?
— Подшутить над товарищем.
Если б не уличающая улыбка напротив, Никита решил бы, что ослышался.
— В смысле, подшутить?
— Дословно, капитан утверждает, что придумал этот злой розыгрыш, вы же ему активно содействовали — вместе пьяного мичмана к генеральским дверям, так сказать… Ради шутки. Позгалёв же известный шутник.
— Может, он с вами подшутил? Не мог капита… каптри такого сказать.
— «Каптри», хмм… — снисходительная улыбка. Лебедев вновь съехал пальцами по ручке, крутанул, упёр в бумагу стержнем, — да нет, со мной кап-три был серьёзен, как на духу. А пошутил, выходит, чуть раньше. Значит, отрицаете? Ладно, вот вам бумага, изложите, как дело было.
С края стола подполз ещё лист, за ним персональная лебедевская ручка.
Никита отодвинул все это обратно.
Брови напротив досадно выгнулись.
— Должен предупредить — откажетесь, за вас вашу правду придется изложить мне, подкрепив показаниями главного свидетеля — капитана Позгалёва. — Выждал секунду, пытаясь уловить в мимике, глазах Растёбина решение. Сочувственно свёл брови. — Вот что. Предлагаю так. Торопить вас не буду, до завтра терпит. Даю вам время подумать. Только надо хорошенько подумать. Кажется, пустяк, мелочь, а сколько честных, толковых да на таких вот пустяках поскользнулось. Приятного отдыха, не смею больше задерживать.