– Так ты не сможешь ее сломать, – сказала я. – Она слишком гибкая.
– Парень из моего класса это делает, – объявил ребенок. – Его зовут Нару, и он индиец, а не индеец.
– Тем лучше для Нару. Но что ты хочешь сделать? Вытащить тыкву?
– Нет, сломать это.
После того как он безрезультатно, наступив желтым ботинком на палочку, подергал за тыкву, он потащил ее в зубы. Я видела, что на столе без дыр лежит электронож. Но не рискнула его упомянуть: Пабло не был похож на ребенка, который не догадался бы при случае использовать очевидное. И я, как и он, принялась раздумывать, как бы помочь решить эту задачку.
– Послушай, если и дальше будешь тянуть, испортишь зубы. Это пластик, а не жвачка, он более твердый. Сделай вот что: закуси палочку, а потом, не разжимая зубов, поверти ее в разные стороны. Крути ее.
Мальчик послушался.
– Да, вот так. А теперь дергай из стороны в сторону…
– Все равно, – сказал он вдруг и уставился на обкусанный конец палочки. И выбросил игрушку в мусорное ведро.
Тыква поухала немного и затихла.
– Пабло, а ты знаешь, как расстегивается этот ошейник? – Я подняла подбородок, чтобы он взглянул на меня.
– Да. Я могу его открыть. Это просто.
– А потом ты мог бы разрезать резинки вот той штукой… – И я кивнула в сторону электроножа. – Как ты думаешь? Сможешь это сделать, да?
Он, казалось, размышлял. Вынужденное стояние на коленях стало уже мучительным. Я перенесла вес тела с одной коленки на другую.
– Ты – одна из этих ловушек? – спросил мальчик, поглядывая то на электронож, то на меня.
– Нет, никакая я не ловушка, Пабло.
– Если я тебе помогу, папа сядет в тюрьму.
Я быстро сообразила, что сказать:
– Нет, он ляжет в больницу. И там его вылечат.
– Папа болен? – Выражение лица под синей бейсболкой ничуть не изменилось.
– Ну, сначала его нужно будет обследовать, так? Может, он ничем и не болен, но это еще надо установить. Ему ведь тоже нужно помочь… Ты же не хочешь, чтобы он и дальше делал то, что делает, правда? – Я поглядывала на дверь, в любую секунду ожидая какого угодно звука.
– Что делал?
– Ну, делал то, что он делает… делает с нами, с девушками…
– Вы не девушки, вы шлюхи.
Даже тени эмоции не прозвучало в том, что он сказал. Он просто меня поправил – словно я неверно произнесла слово, а он меня поправил. Я проигнорировала его последний комментарий и улыбнулась:
– Пабло, если я буду свободна до возвращения твоего папы, я уговорю его лечь в больницу…
– А если он не захочет?
– Тогда я сделаю то, что он скажет. – Ложь должна быть незамысловатой, и было очень важно не позволять ему раздумывать о ней. – А теперь почему бы тебе не попробовать меня освободить?