Великий князь рассмеялся.
— Нет, если они мудры. Я женился на первой дочери князя Нижнего Новгорода, хоть она и противна. Ольгерд будет глупцом, если пойдем против ее отца и меня.
Врата застонали, стены города закрывали небо. Больше, чем Вася представляла по слухам. Ей захотелось убежать.
— Смелее, мальчишка, — сказал Касьян.
Вася благодарно взглянула на него и направила Соловья вперед.
Конь пошел, хоть и был недоволен. Они миновали врата — бледную арку, за которой зазвучали крики людей:
— Князь!
Зов подхватили и разнесли по узким дорогам Москвы.
— Великий князь Московский! Храни Вас Бог, Дмитрий Иванович! — и даже — Благословите нас! Воин — монах! Воин света! Брат Александр! Александр Пересвет!
Вопль разносился, его подхватывали, меняли, он окружал их, как буря. Люди бегали по улицам, толпа собралась у ворот. Дмитрий ехал достойно, хоть и потрепанный дорогой. Саша касался ладоней людей, крестил их. Слезы блестели в глазах старушки, девушка протягивала дрожащие пальцы.
За криками Вася уловила обрывки разговора.
— Смотрите на жеребца. Вы такого видели?
— Без уздечки.
— И… на его спине простой мальчик. Перышко на таком коне.
— Кто он?
— Кто же?
— Василий Храбрый, — сказал Касьян, посмеиваясь.
Люди подхватили это.
— Василий Храбрый!
Вася прищурилась, глядя на Касьяна. Он пожал плечами, скрывая улыбку в бороде. Она была рада резкому ветру, что дал ей повод укутаться в капюшон и шапку сильнее.
— Ты герой, Саша, — сказала она, когда брат поравнялся с ней.
— Я — монах, — ответил он. Его глаза горели. Туман легко шагал под ним, выгнув шею.
— У всех монахов такие имена? Александр Пересвет?
Он смутился.
— Я бы остановил их, если бы мог. Это не по — христиански.
— Как ты получил это имя?
— Суеверия, — сухо сказал он.
Вася открыла рот, чтобы выведать историю, но тут группа детей появилась под копытами Соловья. Жеребец застыл, привстав, чтобы их не раздавить.
— Осторожно! — сказала она им. — Все хорошо, — добавила она коню. — Еще минутку. Слушай меня, слушай, слушай…
Конь с трудом успокоился. Он хотя бы опустил все копыта на землю.
«Мне тут не нравится», — сказал он ей.
— Понравится, — сказала она. — Скоро. У мужа Ольги хороший овес в конюшне, и я принесу тебе печенье.
Соловей дернул ушами, не убежденный.
«Я не ощущаю запаха неба».
Вася не могла ответить. Они миновали избы, кузни, склады и магазины, что были на крайних кольцах Москвы, и теперь они прибыли в сердце города: к Вознесенскому монастырю, Архангельскому собору и дворцу князей.
Вася смотрела, ее глаза сияли от отраженного света башен. Все колокола в Москве звенели. От звука стучали ее зубы. Соловей топал и дрожал.