Она прижала ладонь к шее коня, но не могла утешить словами, не могла выразить восторг словами. И она смотрела на красоту и размах того, что сделали люди.
— Князь идет! Князь! — вопли были все громче. — Александр Пересвет!
Движения и яркие краски. Там висели ткани, там дымились большие печи среди груд грязного снега, и всюду были новые запахи: пряности и сладости, запах огней кузницы. Десять человек строили горку из снега, опускали глыбы льда для веселья. Высокие лошади и красочные сани, тепло укутанные люди пропускали отряд князя. Всадники проходили деревянные врата благородных домов, за ними раскинулись дворцы: башни и переходы, разных цветов, потемневших от дождя когда — то.
Всадники установились у самых больших ворот, и их открыли. Они въехали в просторный двор. Давка стала сильнее, пришли слуги, конюхи и приспешники. Даже некоторые бояре: толстые мужчины в цветных кафтанах и с широкими улыбками, что не затрагивали их глаза. Дмитрий приветствовал их.
Толпа все придвигалась. Соловей закатил глаз и бил копытом.
— Соловей! — крикнула Вася коню. — Тише. Тише. Ты убьешь кого — нибудь.
— Назад! — Касьян крепко держал своего коня. — Назад, или вы дураки? Это юный жеребец, думаете, он вам головы не снесет?
Вася оглянулась с благодарностью, борясь с Соловьем. Саша появился рядом с ней, расталкивая людей силой своей лошади.
Толпа с воплями освободила место. Вася оказалась в кольце любопытных глаз, но Соловей начал успокаиваться.
— Спасибо, — сказала она обоим мужчинам.
— Я просто дал совет конюхам, Вася, — сказал Касьян. — Или ты хочешь, чтобы твой конь разбил больше голов?
— Нет, — сказала она. Тепло угасло.
Он явно заметил эту перемену.
— Нет, — сказал он. — Я не хотел…
Она уже спешилась, опустилась в пруд настороженных лиц. Соловей унялся, но все еще водил ушами. Вася почесала его под челюстью и шепнула:
— Я должна остаться. Я хочу увидеть сестру, но ты… Я могу тебя отпустить. Вернешься в лес. Тебе не нужно…
«Я буду здесь, раз ты здесь», — перебил Соловей, хоть он дрожал и бил хвостом по бокам.
Дмитрий бросил поводья конюху и спрыгнул на землю, его лошадь была спокойна в толпе, как и он. Кто — то передал ему чашку, он выпил и прошел к Васе.
— Лучше, чем я думал, — сказал он. — Я был уверен, что ты потеряешь его, как только пройдешь врата.
— Вы думали, Соловей сорвется? — возмутилась Вася.
— Конечно, — сказал Дмитрий. — Жеребец без уздечки, не привыкший к толпе, как и ты? Убери возмущение с лица, Василий Петрович, так ты выглядишь как дева в брачную ночь.
Ее шея покраснела.
Дмитрий шлепнул по боку жеребца. Соловей был оскорблен.