— Знатная закуска под пиво! — приговаривал бородач. — Сам пымал, сам завялил, сам и продаю!
Соображая, сколько с собой денег, Сергей подошел к мужику. Вяленый лещ в конце зимы — это редкость.
— Почем? — спросил Сергей.
Бородач, держа белесых лещей за широкие хвосты, шлепнул их друг о дружку. На обледенелую землю просыпалась крупная чешуя.
— Выкладывай на бутылку и забирай оба лаптя, — сказал бородач. — Лещи что надо. Сам пымал, сам завялил…
— Сам и продаешь, — улыбнулся Сергей, шаря в карманах. На бутылку он набрал, осталось еще и себе на пиво.
Свистнув Дружка, Сергей с лещами под мышкой отправился в ближайший пивной павильон. Прохожие с завистью оглядывались. Сергей нагнулся и погладил собаку. Если бы не Дружок, не видать бы ему этих лещей. И в голову не пришло бы заглянуть на базар.
В павильоне было тепло, остро пахло копченой селедкой и табаком. Рослая молодая буфетчица в белом фартуке, туго перепоясанном трехцветным шарфом, возвышалась за прилавком. Звали ее Маруся. Говорили, что у Маруси твердый характер и крепкая рука. В своем заведении она обходилась без милиции. Если кто из подвыпивших забузит, Маруся ненадолго оставляла свой пост у огромной пивной бочки с ручным насосом и выплывала в павильон. Без лишних слов брала могучей рукой скандалиста за воротник и выставляла за дверь. Подперев крутые бока крепкими кулаками, молча ждала: не захочет ли оконфузившийся возвратиться. Если он начинал ломиться в дверь, то Маруся повторяла всю процедуру сначала. Только на этот раз выходила из павильона вместе с ним. Зимой натирала смутьянам уши снегом, а летом окунала буйной головой в деревянную бочку с водой, которая специально для этой процедуры стояла у павильона.
Впрочем, к этим мерам Маруся прибегала редко: в городе ее хорошо знали и даже отъявленные скандалисты вели себя здесь смирно.
Мест за высокими мраморными столиками не было, и Сергей уже собирался повернуться и уйти: можно ведь и в магазине купить несколько бутылок пива и выпить под леща перед обедом, — но тут его окликнули. У столика в углу стоял Дадонов и приветливо кивал, приглашая присоединиться. Лицо у Павла Петровича красное, распаренное, видно, только что из бани.
— С легким паром, — сказал Сергей.
— Ты где это отоварился такими лещами? — спросил Дадонов.
— Сейчас мы одному из них голову оторвем, — улыбнулся Сергей. Он был рад встрече.
Пока Сергей разделывал леща, Павел Петрович сходил к стойке и принес четыре кружки свежего бочкового пива. Белая пена, лопаясь и оседая, высоко вздымалась над краями.
— Взял подогретого, — сказал Дадонов.