— Не тянет меня, понимаешь, на рассказы… Вот очерк или статью — это пожалуйста.
— А еще лучше передовую… — усмехнулся Рыбаков. — Он тебе ее за час накатает!
— Послушай, напиши сам, — сказал Сергеев. — Мой материал, твоя обработка, а гонорар пополам поделим!
Сергей не стал больше говорить на эту тему. Сколько на свете существует людей, которые умеют образно, с юмором рассказывать разные забавные истории, а попроси их записать все это — принесут такую муть, что диву даешься.
Пришел Павел Петрович Дадонов. В отличие от покойного Голобобова, новый редактор был демократичным человеком и редко посылал Машеньку за кем-либо из сотрудников. Когда ему кто-то был нужен, он сам приходил в кабинет. Дадонов был все такой же худощавый и подтянутый, но возле губ появились глубокие морщины, поседели короткие жидкие волосы, зачесанные набок.
— Обошел все кабинеты, — окая, заговорил он. — Никого на месте нет… Ты что же это, Волков, народ отвлекаешь от дела?
— Я, по-моему, сижу на месте, — усмехнулся Сергей. Он понимал, что Дадонов шутит, но и не мог себе отказать в удовольствии поддеть редактора. И потом, действительно, приятели засиделись у него.
— Наверное, полоса пришла из типографии, — первым поднялся с дивана дядя Костя.
— Полоса у тебя на столе давно лежит, — заметил Дадонов.
— Это хорошо, — тоже окая, солидно ответил дядя Костя. — Побольше отлежится, поменьше ошибок будет.
— А ты что, полосу дустом посыпаешь? — улыбнулся Дадонов. — Глядишь, все ошибки да опечатки, как блохи, сами подохнут…
— А это идея… — сказал дядя Костя, выходя из комнаты.
Вслед за ним ушли и остальные. Дадонов сел на диван и похлопал себя по колену толстой папкой, которую принес с собой. Сергей хорошо знал эту папку: здесь лежали приготовленные им к набору повесть и рассказы. Неделю назад отдал он их Павлу Петровичу.
— Я прочитал… — начал Дадонов, раскрыв папку. Сергей выжидательно смотрел на него. — В художественном отношении тут все нормально… Кое-где я сделал пометки на полях, помотришь… А вот этот рассказ… — Он стал перекладывать листы.
— «Голубой олень»? — спросил Сергей, отлично знавший, какой рассказ имеет в виду редактор.
Тот с улыбкой посмотрел на него:
— Значит, этот рассказ у тебя тоже вызвал сомнения?
— Никаких.
— Почему же ты назвал именно его?
— Я знал, что он вызовет у вас сомнения, — сказал Сергей.
— Рассказ, в общем-то, неплохой…
— Отличный, — ввернул Сергей.
— Но его лучше не печатать.
— Это самый сильный рассказ в альманахе, — сказал Сергей. — И мы должны его напечатать. Он свежий, написан прекрасным языком… Я заставил автора его три раза переписать.