— Как моя жена, заговорил… — Сергей запнулся и поправился: — Как бывшая жена!
— Я тебе правду сказал!
— Хочешь, я тебе тоже правду скажу? — отомстил ему Сергей. — Хотя ты и выглядишь солидно и фигура у тебя осанистая, а когда бороду приклеишь, можешь царя Бориса Годунова играть, ты вот чем кончишь: пока еще молод и крепок, будешь ходить в холостяках и развлекаться, а когда согнет в три погибели и из тебя песок посыплется, найдешь себе какую-нибудь дурочку медсестру или пожилую одинокую врачиху и женишься, конечно, если еще согласятся. А в приданое принесешь кучу старческих хворостей и немощей…
— Все верно, — рассмеялся Николай и сбросил с себя одеяло. — Подымайся, философ-инспектор! Я целый месяц мечтал на утренней зорьке забросить удочку!
Они идут по звонкому чистому бору. Где-то в вышине тонкими голосами перекликаются птицы, поскрипывают под ногами сухие шишки, шуршит седой мох. С нижних ветвей сосен и елей свисают бурые пряди мха. Небо над головой ослепительно синее. Редкие белоснежные облака высоко проходят над лесом. Солнце выстлало бор неровными желтыми плитами. Эти плиты, будто живые, двигаются, переползают с места на место. И сухие иголки на мху неожиданно золотисто вспыхивают.
У Николая в руке причудливо изогнувшийся корень. Он напоминает страуса, широко расставившего свои длинные узловатые ноги. Николай давно собирает разные интересные сучья и корни и потом мастерски обрабатывает их, придавая им черты всевозможных зверюшек. В комнате у него все полки заставлены этими оригинальными поделками.
Он зорко смотрит по сторонам, под ноги. Иногда нагибается и поднимает сук или корягу. Внимательно осмотрев, отбрасывает в сторону. На опушке бора остановился возле молодой березы, тонкий ствол которой спрятался в нежной зеленой листве, и, достав нож, стал осторожно отделять от коры небольшой, с кулак, кап. Из березовых капов Николай делал красивые вазы и пепельницы и дарил знакомым. У Сергея тоже была такая пепельница. Лиля увезла ее в Москву. И теперь ее знакомые стряхивают туда пепел с сигарет…
— Как пишется? — спросил Николай. Светлая прядь то и дело свешивалась ему на глаза, мешая работать, и он рывком отбрасывал ее в сторону. За два дня, проведенные на озере, лицо Николая загорело, скулы обветрились.
— Пока осматриваюсь, привыкаю, — коротко ответил Сергей.
— Новый роман начнешь? Или повесть?
— У меня сейчас роман с озером Большой Иван, — улыбнулся Сергей. — Озеро меня уже покорило, а вот покорю ли я его?..
— Здесь только и создавать шедевры, — улыбнулся Николай. — Честное слово, я всегда мечтал пожить на лоне природы вот в таком чудесном месте.