Попытки поймать такси превратились в настоящую панику. Я, как безумец, размахивал руками перед проезжающими мимо автомобилями с шашечками на крыше. Те, как назло, не останавливались, иногда сигналя кидающемуся под колёса пешеходу. Когда наконец удалось остановить машину, часы уже показывали без пятнадцати пять. Я понятия не имел, в котором часу заканчивается смена главного врача в хосписе и до последнего надеялся, что ещё смогу успеть. Хотя надежда таяла с каждой секундой.
Пришлось заплатить таксисту вперёд и переплатить вдвое, чтобы он ехал быстрее, не обращая внимания на дорожные знаки. Мы заскочили домой за паспортом, и ровно в семнадцать часов я переступил порог хосписа, держа бумажку с резолюцией участкового милиционера перед собой, будто она служила пропуском.
Охранник бросил на меня испепеляющий взгляд и демонстративно заблокировал турникет. Тот лязгнул встроенным электромагнитным замком.
– Да я же уже был здесь сегодня! – возмутился я, для убедительности даже ударив ладонью по стеклу сторожки. – Нужен паспорт? На! Открывай уже! Я спешу очень.
– Да хоть удостоверение прокурора области! – рявкнул охранник. – Ты мне, падла, квартальную премию зарезал! Я тебя, как человека, пропустил. Вошёл, так сказать, в положение. А ты, гнида, тут же побежал начальству стучать! Вот теперь бери свой паспорт, засовывай себе в жопу и иди к хренам собачьим, чтобы я тебя в глаза не видел. Завтра будет сменщик дежурить, вот ему и сношай мозги, а я по поводу тебя вопрос решил окончательно. А будешь угрожать, ментов вызову. Вот им и расскажешь, как ты взятки должностным лицам предлагаешь, чтобы тебя на режимный объект пропустили. Козлина…
Стало ясно, что договариваться с этим человеком – вообще не вариант. По крайней мере, до тех пор, пока он находится в таком возбуждённом состоянии. А ждать, когда его отпустит, у меня не было ни времени, ни настроения. Я толкнул турникет, убедился, что тот заперт, и начал было озираться в поисках возможности проскочить, но услышал шаги, звонким эхом разносящиеся по коридору, ведущему к лестнице. Шаги приближались.
– Николай Евгеньевич! – пропел главврач. – Вы, никак, передумали насчёт мамы? – Он и в этот раз слово «мама» произнёс с какой-то особенной интонацией. Как бы намекая на что-то. Только я никак не хотел понять, что он хочет этими намёками сказать. Ну, не мог я поверить, что он меня так быстро раскусил!
Я лихорадочно перетасовывал в голове более вероятные варианты. Тем временем врач прошёл через турникет и, не останавливаясь, двинулся к выходу.