Я замолчал. Маша тоже молчала. Ни слова, ни шевеления. Мне даже показалось, она уснула, а спустя почти целую минуту она шёпотом сказала:
– Я влюбилась, когда мне было десять. В одноклассника. Артём Сланин. Его отец был военным, и они постоянно переезжали из города в город. Приехали в наш. Смазливый мальчишка, озорной такой. Модный. Быстро в классе его приняли. Помню, я даже учиться перестала. Похудела. А потом его машина сбила. Насмерть. Я рыдала целый месяц. Казалось, жизнь на этом кончилась. А потом забылось. Сейчас даже смешно это всё. На что вообще можно рассчитывать в таком возрасте? Дети…
– А разве обязательно на что-то рассчитывать?
– А разве нет?
– Не знаю… Рассчитывал ли я на что-то, провожая ту девочку домой? Нет, конечно. Мне было достаточно, что мы просто идём вдвоём. Вот и всё.
– А ещё у меня был попугай. Маленький такой. Волнистый. Семёном звали. Даже разговаривать умел. Жил в огромной клетке, а я его иногда выпускала по квартире полетать. Родители меня потом ругали, а я всё равно выпускала, пока их дома нет. Он полетает, нагадит повсюду, а потом сам же в клетку возвращается. И я с тряпкой, как шальная, бегаю, заметаю следы преступления, чтобы от родителей не влетело. Самое интересное, что мне-то от этого никакой пользы. Ну, сидел бы он в этой своей клетке и сидел. Места там много, еда, все удобства… И мне бы ничего убирать не пришлось. Но жалко было, что птица не летает, я и выпускала. А однажды выпустила, а балкон закрыть забыла. Он и удрал. Бегала я потом по улице, искала везде, да куда там… От мамы влетело. И самое интересное, что я больше расстроилась не от того, что меня наказали, а от того, что птица улетела и, скорее всего, умерла впоследствии. То есть проблема сама собой решилась, и выпускать никого не надо из клетки, какашки убирать не надо. Но вот меня наказывают, а я реву из-за попугая! Парадокс! Смешные эти дети. Так у них всё как-то… Не логично, что ли?
Я лежу в собственном доме, в собственной постели, обнимаю женщину, с которой прожил добрую треть жизни. Говорю с ней по душам. Я чувствую её дыхание, слышу её голос, узнаю в нём каждую интонацию. Улавливаю тонкий запах её волос…
Историю о попугае я уже слышал сотню раз. Да и об однокласснике Маша однажды рассказывала. Но прерывать не хотелось. Я слушал её и узнавал в лежащей рядом Марии ту самую Машу, которую потерял, но так и не смог вернуть.
В соседней комнате беззаботно спала дочурка. Всё было так буднично, обыденно и в то же время замечательно. Если бы можно было остановить время и остаться так лежать в обнимку навсегда, то я без раздумий согласился бы. Лежать, глядя на звёздное небо, и делиться сокровенным с самым дорогим человеком. С человеком, который каким-то волшебным образом перестал быть холодной, бездушной, расчётливой куклой.