Внезапно голос Биркиты наполнил Усгаран, разбив молчание, от которого присутствующим уже становилось некомфортно.
– О милостивая богиня, что утешает нас. O Госпожа царства сумерек и чрева земли, мы благодарим вас за помощь. За то, что вы поможете духу Мирны добраться к золотым вратам, что открывают путь на прекрасные луга Эпоны. Сказано, что однажды она обретет другую плоть, другая мать родит ее, и старый дух будет одарен телом крепче, а умом живее и снова начнет свой земной путь. Мы все желаем радостного путешествия для Мирны, дочери Рианнон Маккаллан, Избранной Эпоны.
В первый момент, когда Биркита подхватила ритуал, Морриган испытала облегчение. Но, слушая ее обращение, она начала испытывать совсем другие чувства. Ведь Бирките известно, что Рианнон была матерью Морриган, а не Мирны, но она все равно ее так называет! Она что, не могла назвать ее просто Избранной Эпоны? Ее мать – настоящая Рианнон Маккаллан – почти всю жизнь имела этот титул. Дедушка даже сказал, что перед тем, как она умерла, Эпона ей все простила. Биркита должна проявлять больше уважения к Рианнон. И прежде, чем бывшая Великая жрица смогла сказать что-то еще, снова заговорила Морриган. Она чувствовала, что внутри ее все горит от гнева.
Да… Твой гнев справедлив… это правильно… – раздался в ее голове обольстительный шепот.
– Я молюсь сегодня не только за Мирну или ее мать. За всех, кого больно ранила ее смерть. За всех, кто опечален этой несправедливостью. – Морриган крепко зажмурилась и страстно заговорила. Произносимые слова были для нее многозначны, в них таились различные слои и глубины – печаль, горе, боль и чувство потери на разных уровнях. – Помогите нам найти счастье в печали, смысл в несправедливости, свет во тьме. И тогда, может быть, я смогу стать частью этого света и осветить тьму. – В Морриган продолжал разгораться гнев, который потихоньку тлел в ней уже много лет. Она распахнула глаза и выбросила вперед руки, словно вбрасывая в селенитовый валун все свои чувства. – Духи кристаллов, это я! Да будет свет!
Ей ответил не только сам валун. Все кристаллы в пещере вспыхнули великолепным слепящим светом.
Морриган подняла руки, наслаждаясь страстью и силой, что пульсировала в ней и вокруг нее.
Да! Востребуй свою силу. Востребуй свою судьбу.
– Я требую то, что принадлежит мне по праву. Я Великая жрица, и мой свет горит для всех, кому причинили боль и пришлось пережить несправедливость.
«Я больше не чужая здесь и не бедная сиротка», – добавила она про себя.
Едва Морриган вошла в Усгаран, Киган ощутил, как предвкушающе задрожали кристаллы. На него накатывали волны дрожи, словно он стоял обнаженным, а его любовница дразняще дула на его мокрую от пота кожу. Он смотрел, как Морриган приближается к священному валуну, его озадачивало и удивляло, что она так внимательно разглядывает кристалл. Когда же наконец она начала исполнение ритуала, ее голос звучал с такой страстью, словно смерть Мирны глубоко ее опечалила. В какой-то момент ее так захватили эмоции, что она не смогла больше продолжать, и вместо нее закончить молитвы пришлось Бирките.