Не любви, не боли, а вот именно – долга.
Так надо.
Вот за Вальеру он будет мстить по велению сердца. Все же столько лет вместе, мать его детей, его вторая половинка…
Ах, Вэли – Вэли. Как ты смеешь уходить так рано?
Зачем ты оставляешь меня?
* * *
Луис впустил отца, и поспешно исчез из комнаты, прежде, чем Эттан заметит что-то неладное. Помогла ему и мать, которая слабо позвала:
– Тан…
И Преотец устремился к умирающей женщине. Опустился рядом на колени, сжал тонкую руку…
– Вэли…
– Тан, я хочу уйти.
– Но мы еще не все попробовали!
Вальера вздохнула.
– Тан, это мое право. Я хочу уйти, не превращаясь в обезумевшее от боли животное, хочу вас запомнить такими, хочу просто закрыть глаза и уснуть, не отдавая себя в руки коновалов…
Эттан смотрел на любовницу.
– Вэли… я не могу так отпустить тебя.
– Я попрошу Луиса, он достанет для меня хороший яд. Я просто усну, и море примет мою душу.
– Вэли… умоляю!
– Тан, просто вдохни. Мои раны начали гнить, скоро все будет кончено и так. Меня не спасти, так нее мучай меня. Отпусти…
Эттан смотрел на нее несколько секунд. А потом вымолвил то, что надо бы раньше.
– Вальера Тессани, вы окажете мне честь стать моей супругой?
* * *
Если бы Вальера не лежала на кровати, то упала бы.
– Тан, ты с ума сошел!?
– Нет. Просто… Ты ведь так и не стала верующей, да, Вэли?
Вальера пожала плечами. Да, приличной прихожанки из нее не вышло. Те боятся умирать, молятся, чего-то просят, каются, мучаются…
Ее это не касается.
Она – Тессани!
– Тан, к чему этот разговор? Я честно выполняла все, что ты попросишь.
– По твоей вере, души тех, кто связан узами могут встретиться в великом море.
Вальера едва сдержала усмешку. Ах, как же Эттан привык перетолковывать все на свой лад! И как же ему не хочется проигрывать! А ведь ее смерть – это его проигрыш. Не справился, не уберег, не удержал…
– Могут. Тан, ты уверен?
Эттан пожал плечами, и в желтых глазах Вальера снова, как в открытой книге, прочла все его мысли. Если бы она осталась жива, ни о каком венчании и речи не шло бы. А она – умирает.
Почему бы нет?
А к чему бы – да?
Ее дети так и останутся незаконными, а она сама…
– Это не нужно, Тан. Я тебя и так никогда не оставлю.
Эттан пытался спорить, убеждать, что-то говорил, но впервые за долгие годы все его красноречие пропадало впустую. Вальера просто закрыла глаза.
Она лежала молча, не произнося ни слова, ни жестом, ни гримасой не выдавая себя, и Эттан, наконец, сдался.
– Когда?
– Через полтора часа.
– Так мало!?
– Мне хватит с лихвой. Пятнадцать минут на стряпчего, по пятнадцать минут каждому из детей и тебе. И – спать.