- Олег! Олег, я понял!
- Что случилось, Тео?
- Я понял, что это там было. Теперь все ясно.
- Где было-то? – спросил Олег, опасаясь, как бы ученый вновь не начал бредить.
- Там, в Выселках. Я понял, что это было за масло в корытах. И те записи в письмах, теперь все сложилось.
- Так, говори скорее, если и правда понял, - сказал Олег, все еще не понимая, в здравом ли уме его друг.
- Помнишь, когда-то давно, я тебе рассказывал о том, что в лесу растут… Хотя сейчас уже не растут, но раньше росли светящиеся грибы? Lucidus fungi. Помнишь?
- Те, из которых ведьмы делают свои круги, чтобы общаться на огромных расстояниях? Те, что росли в том овраге с кикиморой?
- Именно! В корыте, в котором я лежал, было масло из этих самых грибов.
- Почему ты так уверен?
- Запах. Почти давящая сырость. Это точно запах грибов.
- Но почему именно эти?
- Помнишь, как мечники забежали в пламя? Они бежали спасать Вереса. Но почему? Я никогда не поверю, что они были настолько ему преданны. Поверю, но только в одном случае: если они были лишены воли. Помнишь истощенные тела в сарае? Так вот. Я думаю, что Верес истощал тело, и тем самым окончательно ломал уже изрядно надломленный дух, после чего, человек превращался в пустой футляр, в котором прорастал светящийся гриб. Это как те грибы, что прирастают к дереву и питаются за его счет, только вместо дерева – человек.
- Это ужасно. Но как он ими управлял?
- Я не уверен. Возможно, он и сам был человеком лишь отчасти. Он мог быть первым подобным существом. Отцом этих несчастных. Он единственный был в здравом уме, но то, что мечники бросались за ним в огонь, говорит о том, что он имел с ними постоянную мысленную связь. Значит, и он был заражен. Это просто поражает. Неужели он настолько сильно изучил природу этого чуда природы, которым раньше пользовались лишь ведьмы?
- Тео, - обеспокоенно спросил Олег.
- Да?
- А если он не был в здравом уме?
- То есть как? Ты же сам с ним говорил. Он явно был в своем уме.
- Но ведь, это мог быть и не он. А кто-то другой вещающий через него. Кто-то кого даже не было в Выселках.
- Почему ты так решил? Я не нахожу тому подтверждений.
- Значит это не так. Забудем. Я просто подумал…
- Олег, мне что-то не по себе, - сказал ученый, и разум его скрылся за темной пеленой.
Почтового ворона же допросил Леший, но птица заявила, что знать не знает ни о каких письмах, и сбежала при первой же возможности, оставив неразрешенной загадку о соратнике или хозяине Вереса.
Так, прыгая с одного острова сознания на другой, периодически утопая в безмолвном сумраке, Теодор Кительсон проболел до весны. Когда теплое, жгучее солнце проникло через круглое окно в потолке, ученый попросил Олега передвинуть кровать на это место. Он еще не знал о том, как на него повлияет светило, но что-то внутри подсказало, что так будет лучше. И правда. Пролежав так целый день, он почувствовал себя лучше и вместо одной лепешки, съел немного супа, который Олег сварил на скорую руку из того, что было. Теодор Кительсон еще долго восхищался этим «великолепным в своей скромности» супом.