Примерно через три часа непрерывного движения, когда Хоаххин только-только начал входить во вкус, группа остановилась на привал. Петруха остался стеречь покой подопечных, а Уголь и Демид немного углубились в заросли, похоже, в поисках источника воды, и принялись внимательно рассматривать ложбинки и неглубокие прогалины рельефа. Женщины устали, а вот у Вити еще хватало сил пытаться бросаться в Боцмана песком, как бы невзначай цепляя его кончиком ступни. На что Петруха был вынужден отвесить неугомонному заместителю провинциального министра легкую оплеуху. Туман ощутимо рассеивался. Видимость улучшилась. Это было хорошим предзнаменованием. Если ты считаешь, что успел опуститься на самое дно, – любое изменение к лучшему.
Следующий переход хоть и длился всего два с половиной часа, но прошли путешественники за это время никак не меньшее расстояние. Хоаххин уже различал вдалеке контуры каких-то каменных нагромождений, а из-за поворота подлеска отчетливо повеяло свежей влагой. Полковник решил не терять времени и обогнать процессию. Он был почти уверен, что не более чем через километр выйдет или на ручей, или на что-то покрупнее. Но перед тем как двинуться вперед, он вновь попытался установить нейроконтакт хоть с какой-то живностью. Результат был прежним.
Искусственный объект? Не бывает деревьев без насекомых, как не бывает гамбургера без мяса, ну или хотя бы без сои. Хоаххин откусил краешек ближайшего, свисающего над его головой серо-зеленого глянцевого листа. Горькая клетчатка, почти без сока, но скорее натуральная, чем пластмассовая. Резко взмахнув ладонью, он перерубил торчащую вверх коленчатую, похожую на бамбук ветку, пристроив ее в качестве посоха, после чего вновь мягко скользнул в зеленые дебри. Посох для «слепого» первое дело. Надо не надо, но что там ждет его за поворотом, он не знал.
* * *
Достаточно широкий и, наверное, поэтому мелководный ручей весело подпрыгивал между многочисленных округлых булыжников и, брезгливо разворачиваясь в сторону от серого песка, бежал дальше, оставляя на другом своем берегу высокую, почти неподвижно стоящую траву. Уголь, резко прибавив шаг, почти прыгнул вперед и, упав на живот, уткнулся лицом в живительную прохладу родниковой воды. Терять было нечего, да и невозможно после десяти часов без воды здраво рассуждать о том, чистая она или грязная, полезная или вредная. Аналогичные шлепки слышались теперь со всех сторон, люди падали лицом в воду, забывая все на свете, все свои обиды, ненависть и любовь, мечты и надежды, наслаждаясь живительной влагой ручья. Жизнь, почти утратившая ощущение реальности, возвращалась к ним, наполняя новой силой и новыми, возможно, напрасными, надеждами.