– Мы все никак не умрем, и это раздражает их, – ответила я. – Так говорила мне моя бабушка Онора.
– Она все очень правильно свела в одну фразу, – кивнула Маура.
– Интересно, приходила ли к этому источнику моя бабушка? – размышляла я.
– Я просто уверена, что она участвовала в местных ритуалах. Обходила этот колодец трижды кругом, каждый раз роняя в воду камешек, – сказала Маура.
– Но отец Кевин тоже описывал мне похожую церемонию, – заметила я. – И проводилась она в Донеголе.
– Это практикуется по всей Ирландии, – подтвердила Маура. – Хотите попробовать?
Я нашла три гладких камешка гальки. На одном из них посередине была зеленая черточка.
– Первый камень, – объяснила Маура, – символизирует прошлое – тревоги, дурные воспоминания, раскаяния. Понятно?
– Понятно, – кивнула я.
– Второй отвечает за настоящее. А третий – это пожелание на будущее. А теперь идите за мной.
Идя за ней, я думала об отце Кевине. В свой первый камешек я вдавила всю свою злость на «черно-коричневых», на британцев и всех тех, кто воюет с женщинами и детьми. К этому добавила еще собственные сожаления и чувство вины, а затем бросила камень в воду. Я слышала, как он упал на дно.
Растирая вторую гальку пальцами, я молилась о защите для Питера Кили и об успехе комитета. Потом отпустила камень в колодец и услышала тихий всплеск.
Последний свой камешек с зеленой прожилкой я заговаривала долго. Я пожелала свободы Ирландии. Хочу, чтобы мы с Питером были вместе. Хочу мира. Я бросила камень в воду, и по поверхности разошлись круги. «Круги и спирали, – любила говорить моя бабушка. – Вся жизнь – это сплошные круги и спирали».
Уже спускались сумерки, когда мы оставили колодец и направились по берегу обратно. Со стороны Голуэя шла женщина. Я заметила красную полоску нижней сорочки под краем длинной синей юбки. На плечах у нее была черная шаль, очень похожая на мою. «Это молодая женщина», – подумала я.
Двигалась она легко, перескакивая с камня на камень. Но, когда мы подошли ближе, я увидела, что волосы ее седые, а лицо порыто морщинами.
Женщина что-то сказала Мауре по-ирландски.
– Она поздоровалась. Пожелала, чтобы Господь благословил вас.
– Спасибо, – сказала я незнакомке.
Та снова что-то пролепетала на ирландском. Маура ответила ей, и женщина кивнула.
Маура обернулась ко мне:
– Она спросила, не чужестранка ли вы – может быть, Sassenach, англичанка. А я объяснила, что вы одна из наших, только из Америки.
Последовали новые вопросы.
– Она хотела бы знать, откуда вы, – сказала Маура, – из какого места?
– Ну, округ Кук, – ответила я, – Чикаго.