– Мы не можем, Нора, – покачала головой она и показала мне на де Валера, который внимательно следил за нами.
– Господи Иисусе, Мария и Иосиф, – пробормотала я и устремилась в первые ряды.
Конечно, не мое дело – вмешиваться в такие вещи. Но герцогиня совершенно растерялась, и…
И кто внезапно возник подле Йейтса? Разумеется, это был Сирил. А я даже не видела, чтобы он сюда входил.
– Огромное спасибо, мистер Йейтс, – начал он. – Все это, конечно, очень сильно и проникновенно, но некоторые из нас хотели бы получить заряд эмоций из ваших старых произведений. Верно? – обратился он к аудитории. – Например, мое самое любимое стихотворение было положено на музыку, – добавил он.
И Сирил начал петь:
– У зарослей ив плакучих с любимой я был молчалив,
Ее белоснежные ножки ступали под сенью ив…
[203]Да уж, это вам не «кровавые прибои», хоть я далеко не уверена, что Йейтсу понравилось, что ему напомнили про времена, когда он изъяснялся так легко и понятно. Публика внимательно слушала Сирила. Мой сосед улыбнулся.
– Прими любовь так же просто, – тем временем пел Сирил, – как листья растут на ветвях.
На какой-то миг мы все – из Австралии и Африки, из Южной и Северной Америки, из Португалии, Испании, Тасмании – вдруг оказались, душой и сердцем, в Ирландии, которая не оставит равнодушным того, в чьих венах течет ирландская кровь. Эту песню знали все, поэтому мы подхватили ее и допели вместе, наслаждаясь милым и печальным окончанием.
– Но молод я и был глуп, а ныне я полон тоски.
Аплодисменты. Аплодисменты всем нам.
Однако такое единение длилось недолго. В аудитории снова формировались центры разногласия. Де Валера, Шон, Мод и Констанция ушли, не сказав Йейтсу ни слова. За ними последовала и Мэй, а я подумала: «Уезжай оттуда, Питер, прошу тебя. Просто уезжай из Ирландии».
Февраль, 1922
Второго февраля, в день рождения Джеймса Джойса, мы с Мэй нашли для себя два места в книжном магазине Сильвии «Шекспир и Компания». В передней части магазина на столах были расставлены стопки экземпляров новой книги, на синих корешках которых большими буквами было отпечатано название – «Улисс». Публика здесь очень отличалась от той, что была на Слете ирландской нации. Присутствовали в основном американцы и французы. Сильвия вывела Нору и Джойса из задних помещений и усадила на стулья за небольшим столом.
Я надеялась, что Джойс прочтет главу про паб Барни Маккирнана, но он сказал нам, что со зрением у него так плохо, что он уже не видит собственный текст. Вместо чтения он поблагодарил Сильвию, Адриенну и всех, кто помогал довести «Улисса» до печати, и предложил публике «купить эту чертову книжку и прочитать все самим».