Наконец корабль полностью материализуется.
Он выглядит необитаемым: темные гигантские галереи, пустая рубка. Ни один пульт не освещен, ни одного человека, все будто вымерло. Жилые отсеки с десятками белых ящиков, похожих на саркофаги.
Вдруг в коридорах вспыхивает свет, освещаются пульты и приборы в кабине управления, загораются экраны.
Крышки саркофагов открываются.
Там люди.
Раздаются резкие звуки военного марша, они отражаются от стен, грохочут в пустом пространстве корабля.
Обитатели саркофагов поднимаются, потягиваются, зевая. Помещения наполняются гулом, шумом и хохотом.
— Привет, я штурман Джонс! — Атлетически сложенный красавчик останавливается перед столом с группой технарей.
— Привет, штурман! Давай за наш столик. Я инженер Трамбле, — прожевав, машет ему рукой худой очкарик с рыжей бородкой.
Штурман подсел к нему, наполнил тарелку:
— Трамбле? Из каких краев?
— Из Монреаля… Ух как жрать хочется…
— Ого! Там тоже есть жизнь? — Джонс все добавляет себе на тарелку.
— А электричество откуда у вас берется, не приходило в голову? Ты, конечно, из Нью-Йорка? Собственно, и так ясно… штурман.
— Ну да, весь экипаж из нашей шарашки. А ты как сюда попал?
— Я первый знаток ракетной технологии во всем Мирном Мире! — С вызовом смотрит на него Трамбле. — А вот скажи-ка, великий спец, раньше ты когда-нибудь корабль пилотировал?
— Зачем? — засмеялся Джонс. — Он и сам знает что делать. А на самом-то деле меня прислали сюда дегустировать кускус. Ну-ка, передай мне вон ту тарелочку.
Снова раздались звуки военного марша, в воздухе вспыхнула надпись: «Проповедь».
— Вот это да! — Трамбле поражен. — Проповедь? Что, и проповедник будет?
Джонс засмеялся:
— А ты что, раньше проповедников не видел?
Трамбле почесал свою рано начавшую лысеть рыжую голову:
— Как-то не обращал на них внимания. Меня только железо занимало, из шарашки носа не высовывал, — он вдруг бросил испуганный взгляд на штурмана, — Только не говори никому!
Джонс хлопнул инженера по тощему плечу своей огромной лапой и засмеялся:
— Да не волнуйся! Потому ты и здесь… А проповедник у нас был наставником в Нью-Йорке, так что я тебе составлю протекцию.
Проповедник дождался, пока шум в зале утих, поднял руку, чтобы привлечь к себе внимание:
«Мир вам, дети мои!
Я знаю, вы устали и еще не пришли в себя от анабиоза. Поэтому моя проповедь не будет долгой.
Вы знаете, когда-то наш мир сотрясали войны.
Это все потому, что люди противились законам справедливости, данными нам Пророком.
Но Всевышний велик, и постепенно он расселил праведников по всему свету, умиротворил неверных, жизнь стала хороша и спокойна.