«Что вообще происходит?»
Я поджала ноги и постаралась выпрямиться, насколько могла. Спина горела от удара об пол, ощущалось, что есть ссадины и порвано платье. Впрочем, одежда не самое главное, лишь бы выбраться отсюда живой.
– Итак, что мы имеем, – императрица резко оборвала свой смех, – напуганная мышка, которая думает, что у нее сердце тигра. Кому и что ты успела сказать, и не ври.
Женщина взмахнула рукой, а моя голова дернулась. Я готова поклясться Богами, она не дотронулась до меня, но пощечина вышла настоящей!
– О чем сказать?
Я сглотнула кровь из разбитой губы. Температура в комнате опускалась, тело волной исходило от дрожжи, я боялась, что отвечая этой ненормальной, откушу себе язык.
Может, это была защитная реакция моего сознания, может что-то еще, но взгляд цепко следил за императрицей, а мозг лихорадочно искал пути отступления. Я не могла объяснить природу своего страха, но четко знала, что саму императрицу не боюсь. Мне страшно от того, что она может сделать с моим телом.
– Ах, бедная, бедная девочка! – тоненьким голосочком воскликнула императрица и кинулась ко мне. – Ах, у тебя кровь!
Я смотрела на нее и не могла понять, что происходит. Всего секунду назад она меня ударила, а сейчас вытирает рот собственным платьем и участливо смотрит в мои глаза!
«Безумная!» – стрелой промчалась мысль.
Медленно отползала от нее, страх ледяной змеей забрался в душу. Теперь я по- настоящему испугалась за свою жизнь. Женщина обхватила себя руками и раскачивалась, сидя на корточках. Она плакала и причитала, смотрела вокруг взглядом, в котором не было и крупицы разума.
Моя растерянность и оцепенение спали, я поняла, что у меня появился шанс сбежать. Я начала рассматривать комнату на предмет двери, но не находила ее! Комната, в которой мы находились имела размер не больше двух чуланов, и также, как кладовая не обладала окнами. Только не было хлама, а пустота и единственное кресло по центру. Больше никаких предметов, даже намека на них!
– Боюсь, боюсь, – шептала леди, – не хочу, не хочу!
Слезы текли ручьем, а тело женщины била крупная дрожь. Минуту назад я и не думала о том, чтобы жалеть ее, а сейчас сижу и обнимаю, и даже шепчу какие-то слова успокоения.
Сколько это длилось не знаю, время будто растянулось в одно долгое мгновение. От всхлипываний леди разыгралась мигрень и к горлу подступала тошнота.
Я уже ничего не говорила, лишь прижимала к себе императрицу, которая вдруг превратилась в маленького испуганного котенка. Она жалась ко мне, хваталась за мои плечи, и наконец уронила голову мне на грудь.