Отрешённые и днём были малоподвижны, а ночью вовсе собирались в так называемые "ночлежки" — наваливались друг на друга кучей по десять-двадцать особей — и впадали в беспечную дрёму. Поэтому потребовалось несколько минут усердной резни, чтобы расшевелить их.
От места атаки по всем ночлежкам волной покатились громкие шипящие стоны. Отрешённые призывали пастуха.
Хмель этого и ждал.
Стоны неожиданно прекратились, и среди воинственных воплей крыса различил монотонные удары о землю.
— Идёт, тварь, идёт, — прошептал Хмель.
Напротив него на бетонном парапете стояли три бутылки с коктейлем Молотова. Крыса поджёг торчащие из горлышек тряпки — руки подрагивали, но не от страха, а от азарта — и один за одним отправил коктейли в гущу отрешённых. Звон бьющихся бутылок потонул в одобряющих криках остальных крыс.
Даже будучи поглощёнными жаром отрешённые двигались медленно. Полыхающие ночлежки не спеша распутывались, объятые огнём псевдо слепо падали на своих сородичей, — и пламя ширилось.
Стоны вновь возобновились и быстро переросли в вой.
Во тьме начал прорисовываться громадный силуэт, и буквально через секунду пастух вышел на свет от кострищ.
Тварь достигала ввысь шести метров. Нижние конечности, подогнутые в коленях, заканчивались острыми шипами, и при каждом шаге впивались глубоко в землю. Ноги переходили в худой торс, который резко ширился в плечи. А верхние конечности с мощными пятипалыми лапами покрывала густая поросль коротких и гибких отростков с человеческий палец толщиной. Эти отростки были способны вытягиваться на несколько метров и позволяли пастуху выковырять свою жертву практически из любого укрытия. Кожа, как на маленькой голове с непомерно широким ртом и выпученными чёрными глазами, так и на всём теле, походила на кору старого дерева — тёмная, выщербленная и в глубоких трещинах.
— Крюки к бою!
Даже при появлении пастуха голос Хмеля не дрогнул.
— Шевелитесь, мать ваша бесноватая! Быстрее!
Иерархия у крыс строилась не на уважении, а на страхе. А Хмеля боялись даже больше, чем наступающего пастуха, поэтому слушались беспрекословно.
Четверо крыс отступили вглубь улицы, а другая четвёрка, вооружившись стальными крюками, закреплёнными на длинных верёвках, осталась на месте.
Если просто уйти, то велика вероятность, что пастух не станет преследовать, а вот если захватить с собой парочка отрешённых, тогда он гарантированно двинется на помощь своим подопечным.
Крюки вонзились в тела псевдо, и крысы словно пойманную рыбу поволокли их по земле. Отрешённые не кричали, не пытались высвободиться, а лишь со свойственной им медлительностью предпринимали неуклюжие попытки подняться на ноги.