Шуша и Кит — узнал их Вестник и вздохнул, но не из жалости к убиенным.
С этой парой он встречался единожды, три месяца назад, когда из Тихих вод ходили торговать в Южную. Поэтому и Шуша, и Кит были ему безразличны. Только тела из приюта выносить придётся им с Крепом, а вот это угнетало.
Чуть выше головы Шуши из кучи хлама торчал черенок лопаты. Вестник выдернул её и поставил у стены.
Он ухватил Кита за ноги и поволок по коридору.
Крепыш был уже на ногах и встретил Вестника на подходе к комнате тётушки.
— Странную ты лопату нашёл, — саркастически заметил он.
— Это Кит, — тут же ответил Вестник. — Там ещё и Шуша лежит. Тётя Лиза не соврала, они заходили, только уйти не смогли.
Крепу стало не по себе. Когда они одолели бесноватую, ощущение опасности сразу схлынуло. Бой закончился, а вместе с ним ушёл страх перед смертью. Вновь появилось присущее многим людям мнение — кто бы сегодня не умер, это буду не я. Но сейчас, видя перед собой убитого южанина, Крепыш вновь вспомнил о смерти. Ведь на месте этого мёртвого парнишки мог быть и он сам.
— Тащи его на улицу, — сказал он. — Я Шушу заберу.
После Шабаша умерших в земле хоронили редко. Слишком хлопотное это дело. Все три Старопесковских кладбища находились за чертой города и ходить туда никто не рисковал. Во-первых — далеко, а во-вторых — кладбища окружал лес, поприще леших. Ещё первое время во дворах и закоулках города, где земля не была уложена тротуарной плиткой или закатана асфальтом, то тут то там возникали небольшие захоронения, но после появления гончих старая традиция сошла на нет.
Гончие оказались падальщиками, причём с очень развитым обонянием. Они кружили вокруг домов, в которых находились умершие, не давая покоя живым, и даже раскапывали неглубокие могилы, чтобы добраться до похороненных тел.
Городовые поступили просто. Начали отдавать умерших гончим. Стоило отнести тело в доступное для псевдо место, и через какие-нибудь сутки от него ровным счётом ничего не оставалось. Гончие сжирали всё, вплоть до костей.
Так же поступили Вестник и Крепыш с южанами. Оставили их метрах в пятидесяти от приюта. А вот тётя Лиза такой участи не заслуживала. Она была пережитком и, невзирая на тяжёлые времена, чтила старые традиции.
За приютом на поросшей синими васильками поляне ходоки выкопали глубокую могилу. Почва была твёрдой, но они не останавливались пока яма не скрыла стоящего в полный рост Крепыша. Из такой могилы никакой гончий её не выкопает.
Вестник завернул тело и голову тётушки в покрывало. После чего они аккуратно вынесли его наружу и опустили в могилу. Оба знали, что в таких случаях в старые времена что-то говорили и читали молитвы, но в то же время были далеки от таких речей, поэтому в тихом безмолвии начали закапывать.