Янус поднял воротник на куртке. Откатал длинные рукава кофты. Большинство ходоков носили перчатки или рукавицы, скрывая кисти от света, но Букве нравилось когда руки оголены. Приятно ощущать дуновение ветра, прикосновения к предметам или людям.
Он обмотал нижнюю часть лица плотным шарфом, завязал его спереди на узел и натянул на голову широкополую шляпу. Раньше Янус носил балаклаву, но в одной из вылазок в город заметил за разбитой витриной магазина коричневую ковбойскую шляпу и влюбился в неё. Ведь бывает такое, увидишь какую-либо вещь и понимаешь, что она создана для тебя и лучше всего будет смотреться именно на твоей ноге или руке, или голове, или пальце...
Подготовку к выходу Буква закончил, надев тёмные очки с громадными стёклами.
***
Без чего город перестаёт быть городом? Без беготни и толкотни. Без нежных разговоров мирно шествующих по тротуарам и аллеям парочек. Без хмурых старушек, перешёптывающихся на скамейках во дворах домов. Без гомонящей детворы. Если всё это собрать вместе, напрашивается вывод: город перестаёт быть собой, когда лишается людей. Он теряет свою суть, смысл своего существования и медленно умирает. Но перед окончательным разрушением, на самом краю могилы город рассыпается на части, превращается из громадного живого существа, каждый орган которого соединяли между собой жившие в нём люди, в набор отдельных ничем не объединённых зданий-мертвецов.
После Шабаша обездоленными стали все города на Земле, и Старопесковск, вдоль границы которого двигался Янус Буква, не был исключением. По левое плечо ходока тянулся ряд безмолвных пятиэтажек, скрывавших его от закатных лучей, а справа, всего через метров пятнадцать реденькой травки, ширилась бездонная река Волга. На другом её берегу, обрисовывая начало леса, высились кудрявые берёзы.
Выбравшись из укрытия, Буква хотел двинуться в Тихие воды самым кратчайшим путём, по прямой через дворы, не уходя вглубь города и не сворачивая к окраине. Но совсем скоро планы ходока были нарушены. Из-за угла дома, всего в каких-то паре метров от него, появились изгои. Янус успел юркнуть в ближайший подъезд и затаиться рядом с сидящим на полу отрешённым. Безволосый, худой, с выступающим по всему телу рисунком вен псевдо даже не взглянул на ходока. Такое соседство нервировало, но в то же время изгои обходили отрешённых стороной. Ведь окажись рядом пастух, нападения не миновать.
Изгои были отщепенцами как для мира людей, так и для псевдо. Одинокие, изуродованные изменениями твари оказались врагами для всех. Охотники и пастухи атаковали изгоев при любом удобном случае.