Позже, упёршись в массивную железную дверь в конце одного из многих коридорных "аппендиксов", ходок вспомнил рассказы пережитков. Когда-то, боясь войны, люди настроили множество подземных убежищ. Коридоры могли оказаться лишь началом глубоко зарытых проходов. Но ни это было главное, а то что почти все убежища соединялись между собой переходами и имели по несколько выходов.
Сюда и привёл Мутный остальных ходоков. Идти этим путём было делом рискованным. Неизвестно насколько запутанными окажутся тоннели, да и никто не гарантирует, что найденный выход — если он будет найден — окажется открытым. Но при всех проблемах оставаться в "семёрке" с её непонятными обитателями хотелось ещё меньше.
Громоздкая металлическая дверь поддалась с душераздирающим скрипом, и театральщиков поглотила давно не обнимавшая человека тьма.
Что-то острое вошло в тело Хмеля, принеся нестерпимую боль. Словно навылет пронзило от плеча и до пят. Под одеждой поползли тонкие кровяные ручейки, а по венам заструилось тепло. Лёгкое, неимоверно приятное. Боль начала таять и сменяться эйфорией. Крысе даже показалось, что всё вокруг иллюзия. Не было никогда ни Шабаша, ни псевдо, ни крови... Был лишь ужасный сон, и вот он наконец закончился. Но блаженство оказалось столь же скоротечным. Упоительное внутреннее тепло стремительно переросло в нестерпимый жар, и неведомая сила погнала по венам расплавленный свинец, снова мучая и пытаю крысу.
Он открыл глаза и вытаращился на ненавистную "чёрную".
— Помоги, — выдавил крыса.
Хмель завопил. Тело изнутри полыхало, словно каждую клетку окунули в вулканическую лаву. Лихо стояла в стороне, безразлично наблюдая за его мучениями. Руки крысы начали царапать лицо и рвать на голове волосы.
— Что ты со мной сделала? — прошептал он.
Хмель выгнулся "мостиком", упёршись ногами и головой в пол. С хрипом втянул воздух, словно вздох был последним, и растянулся на бетоне. Крыса больше не двигался, а остекленевшие глаза смотрели куда-то в пустоту. Только грудь медленно поднималась и опускалась.
Насколько было известно Лихо, не каждый человек найдёт в себе силы пережить боль при подключении метки. Этот крыса смог, а значит она не ошиблась.
— Тварь, ты что со мной сделала?
Шёпот на самой границе тишины — это всё на что оказался сейчас способен Хмель.
Лихо села на пол в метре от бандита.
— Считай, что я подарила тебе новую жизнь. Можешь не благодарить, — съязвила она.
Хмель чувствовал воткнутый в плечо предмет. Вместе с этим появилось ощущение, будто что-то копошится внутри, словно от травмированного плеча по всему телу поползли черви, но той невероятной боли уже не было. Желание разгрызть себе вены или разорвать глотку пропало. Хотелось жить.