— Отпусти меня! Поверить не могу, что ты рассказал им. Какая же я глупая!
— Я рассказал ему в тот вечер, когда он видел нас в коридоре. Не надо было. Я дурак.
— Не важно. Школа закончилась. Ты уезжаешь. Бинс тоже. Мне плевать, увижу ли я вас снова.
Ферн смахнула слезы, катившиеся по лицу. Эмброуз отступил на шаг, пораженный ее внезапной резкостью и холодностью взгляда. Это испугало его так сильно, что он обхватил ее лицо обеими руками и, страстно целуя, прижал к двери старого фургона. Она была из тех девушек, кто не стеснялся приехать на вечеринку в развалюхе. Из тех, кто радовался, как ребенок, когда ее приглашали поиграть в глупую игру. Она вернулась, чтобы попрощаться с ним, с парнем, который ее не замечал. Как же ему теперь хотелось — больше всего на свете — все изменить! Он хотел быть мягче, хотел дать ей понять, что ему жаль. Она застыла в его руках, не в силах поверить в происходящее. Поверить, что после того, как он разбил ее сердце, у него хватило совести украсть у нее поцелуй.
— Мне так жаль, Ферн, — прошептал Эмброуз, все еще обнимая ее. — Прости меня.
Эти слова вдруг растопили лед, который не смог растопить поцелуй: Эмброуз почувствовал, как она вздохнула. Ферн обняла его за плечи и приоткрыла губы. Он целовал ее осторожно, боясь разрушить хрупкий второй шанс. Нежно коснувшись ее языка своим, он позволил ей изучить его. Еще никогда он не был так деликатен, не старался сделать все правильно. Когда она отстранилась, он отпустил ее. Ее глаза были закрыты, на щеках застыли слезы, губы опухли оттого, что он впился в них слишком яростно в порыве загладить свою вину.
Когда она открыла глаза, они излучали только боль и непонимание. Сжав зубы, Ферн отвернулась, затем, не сказав ни слова, села в фургон и уехала.
В субботу, в восемь утра, раздался звонок: дин-дон. Он так идеально вписался в сон Ферн, что она улыбнулась сквозь дрему, поднимая лицо навстречу прекрасному молодому человеку в форме, который только что ответил «Да», а потом откинул ее фату и поцеловал. «Мне так жаль, Ферн, — прошептал он так же тихо, как тогда на озере. — Мне очень жаль».
Ферн стала жадно целовать его, не желая слышать извинений. Только поцелуи. Поцелуи и объятия. Она чувствовала, что это сон и что она вот-вот пробудится, оставив эту мечту в стране под названием Никогда-Никогда-Тому-Не-Бывать.
«Прости меня, Ферн!» Ферн вздохнула, не замечая, что говорит уже не Эмброуз.
— Ферн, прости, что бужу тебя, но мне нужно тебе кое-что показать. Ты проснулась?
Ферн неохотно открыла глаза, с прискорбием понимая, что она вовсе не в церкви. Никакой свадьбы не было. А Эмброуз — за сотни километров, в Форт-Силл.