— Ну, моя медицинская программа говорит мне, что его сердце в опасности. И… погоди-ка… Н-да. Все хуже и хуже.
— Что по твоей программе ты должен делать?
— Программа рекомендует такие вещи, которые мы не можем выполнить.
— Это инфаркт или что-то подобное?
— На это не похоже. Собственно говоря, это больше всего похоже на массированную остановку сердца. Ох ты, вот теперь пошли совсем скверные перебои ритма. Конечно, если начнется фибрилляция, то дефибриллятор у нас есть, только это не исправит того, что с ним сейчас происходит.
Я почувствовал, что мое сердце покрылось льдом. Карл умирал.
— Невозможно, — сказал Шон, покачивая головой. — Такой здоровый парень, вроде него?
Сьюзен встала на колени возле меня и сжала мое плечо.
— Джейк. Сделай же что-нибудь.
— Прости, — это все, что я мог сказать. Потом я сказал в ключ: — Сэм, массированная остановка сердца — это процесс, который должен все-таки происходить достаточно долго. Как же так получилось, что все произошло столь стремительно?
— Хороший вопрос. Медицинская программа этого не знает, а я и подавно.
— Но эта разэтакая программа тебе что-нибудь говорит?!
— Спокойно, сынок. Она просто-напросто перечисляет события с неизменной пометкой «аномальное явление». Совершенно очевидно, что кто-то или что-то таким образом расправляется с ним.
— Очень ясно и понятно, — ответил Джон. — Очевидно, этот мир специализируется на немедленном возмездии.
Сьюзен бросила на него свирепый взгляд.
— Незачем говорить об этом с таким удовлетворением и злорадством.
— Могу тебя уверить, Сьюзен, что подобных чувств я не испытываю.
Я сказал:
— Сэм, как у него дела?
— Боюсь, ему стало хуже. У него все возможные виды аритмий, артериальная фибрилляция, это сердце у него сдает, Джейк. Слишком многое сразу полетело к чертям и повело себя ненормально — и мне, честное слово, кажется, что мы очень мало можем для него сделать. В любом случае следует попробовать сделать массаж сердца, непрямой. Советую начать прямо сейчас.
— Ладно. Шон, растяни его на траве.
— Момент!
Прежде чем мы смогли приступить к делу, за нашими спинами раздался голос:
— Я искренне сожалею обо всем случившемся.
Все мгновенно повернулись на голос, прежде чем я успел встать на ноги. Сьюзен в зародыше подавила вопль, а Лайем изрек перепуганное: «Вос-с-споди Сусе!».
Это был Прим, на ногах, живой и здоровый.
— Мне очень, очень жаль, — говорил Прим. — Не могу не признать, что в какой-то степени это все была моя вина.
Эта его озабоченность казалась совершенно искренней, пусть и необъяснимой.
— Что вы с ним делаете? — сказал я.