Однажды вечером, клянясь, что на бесконечную «бакалао» у него уже изжога, он уговорил ее пойти в испанский ресторан и заказал столик в шикарном заведении, располагавшемся в помещении старинного монастыря. Столики стояли во внутреннем дворике под аркадой, сложенной лет триста назад из тяжелого камня. Освещалось все великолепие огромными ветвистыми подсвечниками и Яр порадовался, что уговорил Варю надеть новое платье, недавно приобретенное в Байрру Альту. Варя еще сопротивлялась, говоря, что красный – не ее цвет, но Окиянин заплатил за него, как только она появилась из кабинки.
– Тебе все к лицу, mea Regina.
– Я предпочитала принчипессу, – капризно сказала она, изогнувшись перед зеркалом, дабы увидеть свою оголенную спину. – Но я так понимаю, чин принчипессы безвозвратно утерян. В пользу Аглаши.
– Что у вас за туфли там на полке? – спросил по-английски Яр продавца, молодого латиноса, заглядевшегося на Варю.
– Не смей ничего больше покупать, – донесся голос Вари уже из кабинки.
Яр подмигнул юноше и прошептал: «Нам нужен тридцать седьмой размер».
– Ты ведешь себя, как паша, – смеялась она, когда, нагруженные пакетами, они вышли из бутика.
Окиянин с трудом сдержал самодовольную счастливую улыбку. Он и правда чувствовал себя набобом: за одно утро он подарил ей уже три пары обуви, что-то кружевное, количеством пять, призванное будить желание (его желание в этом не нуждалось, ухмыльнулся он), куртку из вязаной норки для «легких» европейских зим, пару кашемировых свитеров, очень низко сидящие джинсы, производство Бразилия (как известно, самые сексуальные), и что-то еще, что он уже позабыл… Ее так по-детски радовали эти красивые вещи, что он невольно задумывался о том, какой несладкой была Варина жизнь в американской глубинке. Все поменялось в твоей жизни, думал Окиянин, лелея Варю взглядом, когда она в очередной раз выпархивала из кабинки. Какое простое и непривычное в жизни Окиянина удовольствие – заботиться о ком-то…
Да, а испанский ресторан и правда был хорош: испанское вино, чей запах так насыщен, что кажется сильнее терпкого вкуса, розоватое мясо и свежие овощи. Варя почти не ела, только отпивала из огромного бокала, перехватывая его, лаская ладонью, и рассказывала Окиянину про то, как еще в институте она делала доклад по стилю мануэлино… Окиянин помнил эту историю, как помнил все, что было с Варей связано, но слушал ее изложение фактов, параллельно задавая себе вопрос: можно ли привыкнуть к счастью? К лицу в мягком свете свечей, к возможности найти под столом теплое колено и сжать, увидев в глазах напротив то же ожидание предстоящей ночи?