— Ты только что говорила обратное, — Химчан улыбнулся, коснувшись моего пальца и постепенно взяв в руку всю ладонь и начав её разглядывать, от кольца с померкшим в здешнем сумраке бриллиантом, до розовых полированных кончиков ногтей.
— Я девочка, мне можно быть противоречивой, — наконец, тоже улыбнулась я. Мы встретились взглядами, и мне перехотелось вырывать у него свою руку. Я не испытывала в этот момент больше настороженности. — Нет, на самом деле я говорила о другом. О том, что рождение чувств и симпатий не в нашей власти. В этом плане да, они не слуги разума. Но с другой стороны… даже имея что-то в сердце, мы можем направлять свои поступки и можем менять стиль жизни, режим дня, работу, обстановку и место обитания. А атмосфера влияет на наше умонастроение.
— Да ты марксистка, — Химчан заулыбался шире и процитировал: — «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание». Это из «Критики политической экономии» Маркса, как экономист, ты должна знать.
— Как экономист, я рассуждаю именно в этом ключе, — я наиграно нахмурилась, — но я не представляю, как с тобой долго можно находиться! Ты слишком умный.
— Ты тоже не глупа.
— Не уводи разговор в сторону, — я вовремя вернулась к нужной теме, угадав, что Химчан всё ещё не желает быть переубежденным и поколебленным в своих чувствах. Как бы он не переубедил меня; я совсем забыла, что он обладает даром внушения и психологическим чутьем. Посомневавшись, я всё же отняла плавно свою руку. — Я разлюбила Джейсона, потому что наглядно увидела его отношения с женой, их чувства друг к другу. Я поняла, что как бы ни сильны были мои чувства, я никогда не смогу создать с ним такую же идиллию, ту гармонию, в которой никто не играет, не подстраивается, не притворяется, а просто является самим собой и именно этим создаёт комфорт обоим. Именно это я обрела с Алексом. Нам не нужно красоваться друг перед другом, стараться быть лучше, чем мы есть, менять привычки или ломать себя, дабы угодить. Мы просто такие, какие есть, и это полностью устраивает вторую половину. А ты… я до сих пор не знаю, какой ты, но знаю, что мне было бы тяжело с любым из тех, которых ты можешь предложить. Если, конечно, не переступишь себя до такой степени, что тебе самому станет тяжело и не в радость находиться со мной.
— Я сам лишь недавно стал понимать, какой я на самом деле. Но я понял, что люди меняются, иногда очень неожиданно и вне зависимости от себя. Переменами в себе управлять невозможно так же, как и чувствами. Но они часто необходимы. Нельзя всегда быть одинаковым. Чаще это не столько показатель стабильности, сколько трусости и деградации. Поэтому я не вижу ничего плохого в том, чтобы подстраиваться под человека, которого любишь, находить компромиссы и идти на уступки. А, может быть, и жертвы.