Не знаю, сколько все продолжалось, но наконец, мы разомкнули объятия. И только тут я обратила внимание на то, как изменились мать и отец. Будто за то время, что я их не видела, постарели лет на десять. Мама поседела еще больше, вокруг рта залегли глубокие складки. По отцу тоже видны были изменения, от которых болезненно сжималось сердце. Сколько же горя им причинило мое исчезновение! И я тут же устыдилась того, что считала, что мне не нужно возвращаться.
— Мы уже и не чаяли тебя увидеть, родненькая моя, — утирая слезы, всхлипнула мама.
— Теперь я здесь, — я виновато улыбнулась. — Простите меня, что так вот исчезла, никого не предупредив… А где же Верика? Так хочу увидеть сестренку.
Глаза матери будто потухли и только тут я заметила, что даже когда они светились радостью при виде меня, внутри будто затаилась глубокая боль. Услышала, как зашептались другие поселяне, тяжело вздыхая. В душу закралось нехорошее предчувствие.
— Пойдем домой, доченька, — решительно заявил отец. — Там и поговорим обо всем.
Я беспомощно повернулась в сторону Диора.
— Я хотела вас познакомить кое с кем.
Воин все понял правильно и тут же подошел ближе.
— Это мой муж. Диор. А вон там наш друг Азей. Он с нами.
Отец цепким внимательным взглядом оглядел моего так называемого мужа с ног до головы, но все же подал руку. Воин пожал ее.
— Для меня большая честь познакомиться с вами, — сказал вполне искренне и я поневоле испытала к нему за это огромную благодарность.
Сын лорда, умудренный опытом воин не гнушается пожать руку обычному крестьянину, да еще и говорит, что это для него честь. Я тепло улыбнулась Диору и взяла его под руку. Представив Воина своим мужем, имела на это полное право.
— Пойдемте в дом, нам нужно многое обсудить, — глухо проговорил отец и первым двинулся в нужном направлении.
Я поразилась тому, какой сгорбленной стала его спина. Заметила сочувствие на лицах остальных поселян. Все они словно знали что-то такое, что недоступно мне. Асдус двинулся за нами и даже улыбаться перестал. Похоже, его тоже встревожила эта странная недосказанность. Сладкий момент встречи будто покрылся налетом горечи, и я понятия не имела, что тому причиной.
Мы завели разговор о важном только после того, как мать накрыла на стол и все собрались вокруг. Наступила неловкая тишина, которую не решался нарушить даже Асдус. Лишь задумчиво переводил взгляд с моих родителей на меня. Я решилась заговорить первая, пусть даже обманывать близких было безумно стыдно. Но пусть лучше думают, что со мной все в порядке, что волноваться не о чем.